– Прошу прощения за свое поведение.
– Все забыто. Надеюсь, в течение одного ужина мы сможем друг друга потерпеть.
– Обещаю не говорить о сельском хозяйстве. Выберем какую-нибудь другую тему, благо интересы у меня богатые и разнообразные.
– Например?
Мистер Рейвенел на мгновение задумался.
– Неважно. Никакого обширного круга интересов у меня, конечно, нет. Просто я чувствую себя так, словно есть.
Феба невольно улыбнулась: ему удалось ее рассмешить.
– А у меня и вовсе никаких интересов, кроме моих детей.
– И слава богу. Терпеть не могу заумные беседы – мой ум для них недостаточно высок!
А у него есть чувство юмора, с невольным одобрением сказала себе Феба. Быть может, ужин окажется не таким уж и ужасным?
– Если так, вы не осудите меня за то, что я не прочла ни одной книги с тех пор, как родился Стивен.
– А я с детства не был на концертах классической музыки, – отозвался Уэстон. – Очень уж там хлопотно: то хлопай, то не хлопай!
– Боюсь, обсудить живопись мы тоже не сможем. На мой взгляд, символизм малопонятен, а потому раздражает.
– Попробую догадаться: поэзию вы тоже не любите?
– Нет, разве что детские стишки.
– А я вот иногда пописываю, знаете ли, – сообщил Рейвенел.
«Боже упаси!» – мысленно воскликнула Феба, чувствуя, как краткое веселье сменяется ужасом. Много лет назад, когда она впервые вышла в свет, казалось, каждый встречный на балу или на ужине оказывался поэтом-любителем. И каждый жаждал почитать ей стихи, все как один о свете звезд, каплях росы и утраченной любви в надежде впечатлить ее своей чувствительностью. Как видно, эта мода еще не ушла в прошлое.
– Вот как? – поинтересовалась она безо всякого энтузиазма, мысленно молясь о том, чтобы Рейвенел не вздумал знакомить ее со своим творчеством.
– Именно так. Хотите услышать пару строчек?
Подавив вздох, Феба изогнула губы в вежливой улыбке:
– Разумеется.
– Это из неоконченного. – И с самым серьезным видом мистер Рейвенел продекламировал: – «В животе у святого Пафнутия регулярно случаются вздутия…»
Феба не собиралась поощрять его смехом, но сзади кто-то хохотнул: должно быть, «вирши» услышал лакей.
– Мистер Рейвенел, вы не забыли, что мы на официальном ужине?
Его глаза озорно блеснули.
– Поможете со следующей строчкой?
– Ни в коем случае!
– Я настаиваю.
Феба тщательно расправляла на коленях салфетку и делала вид, что не слышит.
– Настоятельно настаиваю!
– Да вы самый… ну хорошо! – Феба отпила воды из стакана, подумала немного, а затем продекламировала: – «Ибо этот святой вместо пищи простой…»
Рейвенел задумался, рассеянно постукивая пальцами по ножке пустого хрустального бокала, а затем гордо продекламировал:
– «…Ел одни лишь осиновы прутия!»
Феба едва не подавилась от смеха и шепотом взмолилась:
– Может, хотя бы притворимся, что умеем вести себя прилично?
– Но ужин обещает быть долгим.
Подняв глаза, она обнаружила, что мистер Рейвенел улыбается – тепло и дружелюбно. От этого по телу пробежал какой-то странный, но приятный трепет: такие ощущения она порой испытывала после долгого сладкого сна, потягиваясь в кровати.
– Расскажите о ваших детях, – попросил Уэстон.
– Что бы вы хотели узнать?
– Все. Как вы выбирали им имена?
– Джастина назвали в честь любимого дядюшки моего мужа, милого старого холостяка, который всегда навещал его, больного, и приносил ему книги. А младшего сына Стивена – в честь героя приключенческого романа, который читали мы с Генри, когда были еще детьми.
– Как называлась эта книга?
– Не скажу: вы решите, что это глупо. Что ж, это и правда глупо, но мы оба очень ее любили. Перечитывали, должно быть, раз десять. Мне пришлось послать Генри в школу свой экземпляр после того, как…
«Как вы ее украли!»
На взгляд Фебы, худшим из преступлений Уэста Рейвенела стало похищение книги «Стивен Армстронг. Искатель сокровищ» из сундучка с пожитками Генри, что стоял у него под кроватью. Доказательств, что книгу стащил именно Рейвенел, не было, но Генри подозревал его. Он хорошо запомнил, как Рейвенел застал его с этой книжкой и принялся над ним насмехаться. «Я знаю, это он! – писал Генри. – И наверняка он сделал с ней что-нибудь ужасное. Скажем, утопил в уборной. Не удивлюсь, если этот обалдуй вообще не умеет читать!»
«Когда мы вырастем, – написала в ответ Феба, кипевшая праведным гневом, – вместе подстережем его где-нибудь, поколотим и заставим вернуть книгу!»
А теперь она сидит с ним за одним столом!