– Ты уже два года беспокоишься об этих девушках, верно? – уточнил Уэст. – Намного больше, чем могли бы их отец и брат вместе взятые. Девон, ты делаешь для них все, что нужно!
– Как и ты.
Уэст только фыркнул в ответ:
– Кажется, это я советовал тебе умыть руки и свалить!
– И все равно согласился помочь. Взял на себя самую тяжелую работу – тяжелее, чем у всех нас, включая и меня. Могу поспорить, что твой вклад в спасение поместья оказался самым существенным.
– Боже правый! Давай не будем придавать слишком много значения моим потугам в роли агронома и скотовода!
– Агрономия и скотоводство – это и есть то, что нас спасло. Без земли, приносящей доход, ни имя, ни графский титул ничего не стоят. Благодаря тебе мы начали получать прибыль – впервые за десять лет. И каким-то чудом ты сумел уговорить некоторых наших арендаторов вести хозяйство по-новому.
– Как они ни сопротивлялись, – сухо заметил Уэст, и присев рядом, заглянул в заметки брата. – Сломанную скамью в часовне починили, можешь вычеркнуть. Бочонок икры привезли еще вчера. Он в леднике. Насчет дополнительных складных стульев не знаю, спрошу дворецкого. – Он сделал большой глоток кофе. – А где Кэтлин? В постели?
– Шутишь? Встала еще несколько часов назад. Сейчас вместе с экономкой и доставщиками занимается расстановкой цветов. – Губы Девона тронула нежная улыбка. – Ты же знаешь мою жену: все должно быть идеально.
– Ни дать ни взять постановка в мюзик-холле на Сент-Джеймс! Жаль только, у нас здесь нет девиц в розовых чулках. – Одним глотком Уэст допил остаток кофе. – Боже, кончится ли когда-нибудь этот день?
– Сейчас всего шесть утра, – заметил Девон.
И оба вздохнули.
– Я так тебя толком и не поблагодарил за то, что ты женился на Кэтлин в регистрационном бюро, – заметил Уэст. – Должен сказать, я был просто счастлив.
– Тебя же там не было!
– Вот именно поэтому.
Девон усмехнулся:
– Тогда я радовался, что не придется ждать, но будь у нас больше времени, не возражал бы и против более торжественной церемонии – ради Кэтлин.
– Да ладно! Вешай лапшу на уши кому-нибудь другому!
Девон ухмыльнулся и, встав из-за стола, пошел к буфету налить себе еще кофе.
– Кажется, вчера все прошло хорошо, – заметил он через плечо. – Вы с леди Клэр явно нашли общий язык.
– Что навело тебя на такую мысль? – поинтересовался Уэст, изо всех сил делая вид, что ему нет до этого дела.
– Бо́льшую часть ужина ты пялился на нее, словно на лакомый десерт!
Изо всех сил стараясь не показывать истинных чувств, Уэст откинулся в кресле и с повышенным вниманием принялся разглядывать миниатюрную кофейную чашку.
– Интересно, почему у этих чашек такие крохотные ручки? Они что, для детей?
– Это французский фарфор. Кэтлин говорит, нужно аккуратно держать за ручку двумя пальцами.
– А почему нельзя делать чашки нормального размера?
Увы, тактика отвлечения с Девоном никогда не имела успеха.
– Не я один заметил, что вы с леди Клэр друг другом заинтересовались.
– В данный момент, – заговорил Уэст, – меня привлекает любая женщина моложе девяноста. В разгаре сезон размножения, все твари божьи в нашем поместье без устали кого-то любят, – один я хожу холостой. Знаешь, сколько времени я уже живу монахом и каждое утро просыпаюсь в опасном для жизни состоянии?
– Я вот тут подумал: может, симпатичная молодая вдова согласится тебе помочь в такой беде? – заметил Девон, снова занимая свое место.
– Да ты, должно быть, не протрезвел после вчерашнего! Даже и думать нечего о том, чтобы такая женщина, как леди Клэр, проявила ко мне какой-то серьезный интерес. Да мне и самому это не нужно.
Девон бросил на него острый взгляд:
– Считаешь, для тебя она недосягаема?
– Не считаю, а так и есть, – раздраженно ответил Уэст, вертя в пальцах миниатюрную чашку. – Она намного выше меня: морально, социально, материально… и любое другое «-ально», какое придет тебе в голову. И потом, как я уже много раз говорил, я не из тех, кто женится.
– Если ты надеешься и дальше вести беззаботную холостяцкую жизнь, – заметил Девон, – то обрати внимание, что примерно два года назад она закончилась. Пора тебе это признать и остепениться.
– Я бы показал тебе соответствующий палец, – проворчал Уэст, – если бы он у меня не застрял в этой чертовой крошечной ручке! – И потряс средним пальцем, на который умудрился надеть ручку от кофейной чашечки.