– Кроме мистера Рейвенела, никто не пострадал. Джастин, конечно, переволновался, но сейчас в полном порядке, – закончила Феба.
– А твой отец?
– Его таким не прошибешь! До обеда он играл в бильярд с другими джентльменами, а сейчас пошел в вашу комнату отдохнуть. Но, мама, сегодня утром, когда мы шли назад, он говорил мне очень неприятные вещи про Эдварда Ларсона… и про Генри.
Эви с сочувствием выслушала рассказ дочери и, пообещав поговорить с мужем и постараться изменить его отношение к Эдварду Ларсону, поспешила наверх, чтобы поскорее увидеть мужа, но в то же время не подавать виду, что спешит.
Наконец она добралась до отведенных им покоев: просторной, прекрасно обставленной спальни с прилегающими к ней гардеробной и небольшой приемной, которую они с мужем превратили в гостиную.
В большой комнате Эви обнаружила, что муж нежится в огромной старомодной ванне. В других помещениях ванна не уместилась бы, поэтому лакеи принесли ее в спальню, а горничные терпеливо наполнили доверху горячей водой, которую носили сюда в ведрах.
Сэр Себастьян лежал, откинувшись назад, закинув ногу на бортик, и держал в руке хрустальный бокал с бренди. Волосы, когда-то золотисто-янтарные, давно уже серебрились на висках, но это его ничуть не портило. Обязательное утреннее морское купание поддерживало его силы, помогало оставаться здоровым и крепким, а коже – светиться, словно согретой дыханием вечного лета. Так мог бы возлежать на Олимпе Аполлон – дерзкий солнечный бог, начисто лишенный скромности.
Сквозь завесу душистого пара донесся его ленивый голос:
– А, вот и ты, малышка. Хорошо погуляла?
Эви улыбнулась, подходя ближе.
– Отлично! – Она присела рядом с ванной, так что их лица оказались на одном уровне. – Но, с-судя по тому, что я слышала, у тебя утро выдалось более н-насыщенным. – С детства Эви заикалась; со временем этот недостаток сгладился, но и сейчас временами прорывался в речи.
Взглядом он ласкал ее лицо, а кончиком пальца – россыпь веснушек в вырезе платья.
– Значит, ты уже знаешь, что произошло в загоне.
– Да, и как ты полез туда спасать Джастина.
– Мне ничто не грозило. Это Рейвенел отвлекал внимание разъяренного быка, пока я вытаскивал оттуда мальчишку.
Эви на миг прикрыла глаза, представляя эту картину, и потянулась к бокалу в его руке. Допив то немногое, что там оставалось, она поставила бокал на пол и спросила:
– Но ты точно не пострадал?
Двумя пальцами Себастьян подцепил вырез ее платья и подтянул жену к себе поближе. Светло-голубые глаза его заблестели, как звезды в зимнем небе.
– Возможно, кое-что растянул, так что мне понадобится твоя помощь.
Эви изогнула губы в улыбке:
– Какого рода?
– Поможешь мне принять ванну. – Он поймал ее за руку и потянул к себе, в воду. – Потрешь в труднодоступных местах…
С грудным смешком Эви попыталась отстраниться:
– Ну нет, до этих мест ты и сам дотянешься!
– Солнышко мое, – протянул он, уткнувшись ей в шею, – для чего я тогда женился, если приходилось делать все самому! А теперь… ну-ка угадай, где у меня растяжение?
– Себастьян, – воскликнула Эви нарочито сурово, в то время как его руки блуждали по ее корсажу, – ты п-погубишь мое п-платье!
– Нет, если ты его снимешь. – И он окинул ее многозначительным взглядом.
Невольно улыбнувшись, Эви поднялась и отступила на шаг. Он всегда любил смотреть, как она раздевается перед ним, особенно если приходилось снимать сложные наряды со множеством застежек. Розовое муслиновое летнее платье Эви дополнял такой же жилет, сверху донизу усеянный перламутровыми пуговками. Именно такие костюмы любил ее муж больше всего – особенно когда она их снимала!
– Расскажи мне о пикнике, – попросил Себастьян, поудобнее устраиваясь в ванне и не спуская с нее глаз.
– Было чудесно. На нескольких дрожках мы поднялись на вершину холма. Лакеи расстелили на земле одеяла, расставили корзинки для пикника и ведра со льдом… а потом мы остались одни, могли радоваться жизни и болтать сколько душе угодно. – Эви рассказывала и одновременно трудилась над своими пуговицами, расстегнуть которые оказалось непросто. – Дейзи рассказала о своей последней поездке в Нью-Йорк, а еще – ни за что бы не догадался, – что списала главного героя своего нового готического романа, в‑вампира, с тебя!
– Хм… Не уверен, что мне так уж по душе оказаться героем готического романа. И чем он там занимается?
– Он злодей, но красавец, само совершенство, и каждую ночь кусает в шею свою жену.