Его нахмуренные брови разгладились:
– Ну тогда ладно!
– Но никогда не выпивает слишком много крови, чтобы не убить, – добавила Эви.
– Понятно: держит при себе как постоянный источник питания. Очень удобно.
– Да, но он ее любит! Ты о ней говоришь, словно о каком-то бочонке с краном. Не то чтобы он этого хотел, просто… Ты что-то спросил?
– Спросил, не можешь ли ты раздеваться побыстрее.
Эви фыркнула:
– Нет, не м-могу. Уж очень много тут этих маленьких п-пуговок!
– Какая жалость. Видишь ли, ровно через тридцать секунд я намерен сорвать с тебя все, что еще останется.
Эви знала, что эту угрозу нельзя не принимать всерьез: Себастьян уже проделывал такое, и не раз.
– Себастьян, не смей! Мне нравится это платье!
Муж смотрел, как она спешит справиться с застежками, и глаза его сверкали дьявольским весельем.
– Ни одно платье не затмит твоего нагого тела. Эти нежные веснушки, рассыпанные по тебе, словно тысячи поцелуев крошечных ангелов… Кстати, осталось двадцать секунд.
– У тебя же н-нет часов! – возразила Эви.
– Считаю секунды по ударам сердца. Лучше поторопись, любовь моя!
Эви тревожно взглянула вниз, на ряд перламутровых пуговок, который, казалось, удлинялся на глазах, и, со вздохом опустив руки, пробормотала:
– Ладно, чего уж…
В ответ послышался бархатный смех и плеск воды. Себастьян поднялся – с подтянутого мускулистого тела ручьями потекла вода – и заключил жену в объятия, так что та лишь ахнула.
– Моя бедная женушка! Позволь тебе помочь. Ты же знаешь, как ловко я умею обращаться с пуговицами…
Позже, лежа рядом с мужем, полностью расслабленная, все еще ощущая, как пробегают по телу и затихают отзвуки наслаждения, Эви сказала:
– Феба мне рассказала, о чем вы с ней говорили по дороге домой.
Себастьян ответил не сразу, продолжая лениво ласкать ее руками и губами:
– И что же она сказала?
– Ей не понравилось, как ты отзывался об Эдварде Ларсоне.
– Да, когда услышал, что он заговаривает с ней о браке. Ты об этом знаешь?
– Думала, что такое возможно, но не была уверена.
Себастьян приподнялся на локте и, нахмурившись, взглянул на нее.
– Боже, упаси меня от еще одного Ларсона в зятьях!
– Но ведь Генри тебе очень нравился, – заметила Эви, удивленная этими словами.
– Да, Генри был мне как сын, но я никогда не закрывал глаза на то, что он далеко не идеальный спутник для Фебы. Между ними не было равновесия. Его характер и близко не стоял рядом с ее силой воли. Для Генри Феба была скорее матерью, чем женой. Я дал согласие на этот брак лишь потому, что наша дочь чертовски упряма: ясно было, что она никого не станет слушать. По причинам, которых я и сейчас до конца не понимаю, ей был нужен именно Генри.
– Каковы бы ни были его недостатки, – заметила Эви, поглаживая пальчиками поросль у него на груди, – Феба не сомневалась, что Генри принадлежит только ей. Это стоило любых жертв. Ей нужен был тот, кто станет любить ее безраздельно.
– А теперь она думает, что и бесхребетный ханжа Ларсон обладает такими же способностями?
– Вряд ли, да и от брака она ждет сейчас другого.
– Чего бы она ни ждала, я не позволю этому беспозвоночному растить моего внука!
– Себастьян! – мягко упрекнула жена, хоть губы ее и изогнулись в улыбке.
– Мне хотелось бы видеть рядом с ней Уэстона Рейвенела. Здоровый молодой жеребчик, щедро награжденный мужской силой, да к тому же острым умом. Он ей идеально подойдет.
– Давай предоставим возможность Фебе решить самой, – предложила Эви.
– Только пусть решает поскорее, а то не успеешь оглянуться, как его окольцует какая-нибудь из девиц Уэстклифа!
Порой сэр Себастьян проявлял склонность командовать, граничащую с деспотизмом, – почти неизбежный порок тех, кто облечен богатством и властью. Эви всегда внимательно наблюдала за мужем и старалась сглаживать приступы агрессии, если таковые случались, время от времени напоминая: он всего лишь простой смертный, и ему следует уважать право других людей на собственные решения. На это он возмущался и говорил что-нибудь вроде: «Но не тогда же, когда они явно неправы!» – «Нет, даже тогда», – возражала она, и он, отпустив немало ядовитых замечаний об идиотизме всех, кто осмеливается в чем-то с ним не соглашаться, в конце концов подчинялся. То, что он и в самом деле частенько оказывался прав, затрудняло положение Эви, и все же она не сдавалась.
– Мне тоже нравится мистер Рейвенел, – пробормотала Эви, – но мы ведь так мало о нем знаем.
– О, я знаю о нем все, – с небрежной самоуверенностью заявил Себастьян.
Кто бы сомневался! Эви догадалась, что муж уже изучил досье на всех членов семьи Рейвенел.