Феба со вздохом кивнула:
– Пожалуй, вы правы. Что ж, пойдем дальше. Будем надеяться, она потеряет к нам интерес и вернется в амбар.
Однако, к разочарованию Фебы, кошка упорно бежала за ними, а когда амбар скрылся вдали, начала тревожно мяукать. Сейчас они шли по старой дороге, по которой когда-то перегоняли скот с летних на зимние пастбища. На извилистую тропу, окаймленную изгородью и земляными валами, отбрасывали тень буки. Когда вся процессия подошла к кованому мостику, перекинутому через ручей, кошка замяукала с откровенной мольбой в голосе.
Феба со стоном остановилась.
– Вот тебе и мирная прогулка на природе! – Она наклонилась взять животное в руки и поморщилась, когда кошка вцепилась когтями ей в плечо. Почувствовав, что с нее на сегодня хватит, Феба подошла к коляске и прежде, чем няня успела возразить, заявила: – Стивена возьму я.
– Хотите, чтобы я везла в коляске кошку, миледи? – с каменным лицом поинтересовалась няня.
– Да, иначе к концу прогулки я превращусь в решето.
– Мама, мама, мы ее оставим себе? – просиял Джастин.
– Только до тех пор, пока кого-нибудь не отнесет ее в амбар.
Феба посадила кошку в коляску, на белый шелковый матрасик. Стивен в восторге залепетал и потянулся к пушистому созданию, сжимая и разжимая кулачки, словно ротик голодной рыбки, но Феба успела со смехом подхватить его прежде, чем он сцапал кошку за хвост.
– Нет-нет, так нельзя! Киске будет больно.
Кошка прижала уши и метнула в сторону малыша свирепый взгляд.
– Ки-са! – радостно выкрикнул Стивен, пытаясь на руках у матери дотянуться до кошки. – Ки-са!
Феба поставила сына на землю и сжала его пухлую ручонку в своей:
– Милый, пойдем за коляской.
Стивен охотно заковылял с ней рядом. Няня повезла коляску дальше по тропе, а кошка, высунув голову, наблюдала за происходящим. Неизвестно почему вид кошки в коляске так развеселил Стивена, что он едва не упал от смеха. Засмеялись и Феба, и Джастин, и даже няня позволила себе улыбнуться.
Прежде чем перейти через мост, они спустились ниже по берегу взглянуть на меловой ручей, берега которого заросли камышом, водяным крессом и желтыми ирисами.
Вода, неторопливо бежавшая по покрытому галькой ложу, была хрустально-чиста благодаря меловым холмам Гэмпшира.
– Мама, я хочу опустить ножки в воду! – воскликнул Джастин.
Феба вопросительно взглянула на няню.
– Остановимся на несколько минут?
Пожилая женщина охотно кивнула: отдохнуть она никогда не отказывалась.
– Отлично, – сказала Феба. – Джастин, ты справишься сам?
– Да, мама!
Но едва мальчик начал расстегивать пуговки на своих кожаных ботиночках, его внимание привлек какой-то шум, и, остановившись, он оглянулся в поисках его источника.
Феба нахмурилась, увидев, что по берегу, лениво что-то насвистывая, свободной и уверенной походкой идет крепкий, широкоплечий мужчина. Странно, но свободная рубашка и холщовые штаны выглядели так, словно он в них купался: намокли и прилипли к телу, обрисовывая мышцы. Лицо его скрывала потрепанная широкополая шляпа.
– Может, нам не стоило здесь останавливаться, – насторожилась Феба. Интуиция подсказывала ей, что надо убираться, и чем быстрее, тем лучше. Две женщины и маленькие дети для таких мужчин легкая добыча! – Джастин, иди ко мне!
К ее изумлению, сын, не обратив внимания на ее слова, с радостным визгом помчался навстречу незнакомцу.
Мужчина поднял голову, и Феба рассмеялась с облегчением: теперь и она его узнала!
– Так это ты! – обрадовалась она, глядя, как Уэстон Рейвенел пристраивает Джастину на голову свою потрепанную шляпу.
Глава 16
Феба не видела Уэстона со вчерашнего визита в его комнату, с того самого незабываемого поцелуя, о котором должна была забыть. И непременно забыла бы – если бы не ощущения, каким-то чудом вросшие в ее плоть и кровь, если бы не тихий, но неумолкающий голосок желания, который у нее никак не получалось заглушить. Губы, казалось, еще оставались припухшими и жаждали новых прикосновений, поглаживаний, ласк языка и губ. Разумеется, это лишь казалось, но с каждым шагом Уэстона эта иллюзия становилась все сильнее, все непреодолимее.
Тем временем Джастин что-то оживленно ему рассказывал.
– …но Галоша не захотела там оставаться. Она бежала за нами от самого амбара, а теперь едет в коляске Стивена.
– Галоша? Почему ты ее так назвал?
– Так мама говорит, когда киса дерет ей платье.
– Бедная мама! – В глубоком звучном голосе Уэстона слышалась усмешка, но глаза, устремленные на Фебу, смотрели пристально и серьезно.
Она уже успела себе пообещать, что при следующей их встрече будет спокойна и любезна, не даст заметить, что с ней что-то не так, но этот план уже унесся прочь, как уносится пух одуванчика, подхваченный легчайшим ветерком. Радостное возбуждение охватило ее, и, смутившись, она не знала, что ответить.