Мальчуган, протянув ручку, погладил ладошкой щетинистую щеку дяди, а Уэстон наклонил голову и фыркнул прямо в животик малышу, отчего тот радостно захихикал, потом поднял карапуза в воздух и подкинул пару раз, чем вызвал восторженный визг.
– Мистер Рейвенел, – не выдержала Феба, – будьте так любезны: перестаньте швырять моего сына, словно старый саквояж.
– Ему же нравится! – возразил Уэстон, однако стал вести себя осторожнее.
– Жевать сигарные окурки ему тоже нравится, – парировала Феба.
– У каждого из нас есть дурные привычки, – ласково сообщил Уэстон малышу и, опять прижав его к груди, позвал старшего брата: – Джастин, а для тебя есть работенка!
Он поднял с земли огромный сук, чем очень удивил Фебу.
– Зачем это?
– Будем очищать речку от крокодилов, – сообщил Уэстон и протянул палку Джастину. – Увидишь крокодила – сразу бей!
Радостно взвизгнув, мальчик побежал за ним следом.
Как ни хотелось Фебе заметить, что крокодилов в Англии нет, она прикусила язык и с улыбкой смотрела, как трое искателей приключений удаляются вверх по течению, потом, тряхнув головой, встала и подсела к няне.
– Настоящий мужчина! – одобрительно заметила старушка.
– Да, даже как-то слишком… – сухо усмехнулась Феба.
Они помолчали, глядя вслед мистеру Рейвенему, который нес на одной руке Стивена, а другой держал за руку Джастина.
– Слуги очень хорошо о нем отзываются, – продолжила няня. – Говорят, и человек добрый, и хозяин хороший. Только вот плохо, что все еще один. Пора бы ему обзавестись своим домом. Он ведь и собой хорош, да и в самом соку – самое время стать мужем и отцом!
– Няня, – возразила Феба, бросив на нее удивленный взгляд, – да он же сущий дикарь!
– Да ладно вам, миледи! Нет на свете такого дикаря, которого вам не удалось бы укротить.
– Я никого не собираюсь укрощать. Предпочитаю цивилизованных мужчин, которым не требуется клетка и хлыст. – Феба сорвала цветок дикорастущей ромашки, растерла пальцами, вдохнула сладкий запах с яблочной ноткой и, бросив косой взгляд на собеседницу, негромко добавила: – И потом, вы ведь не забыли, о чем просил меня Генри.
– Нет, миледи. Но помню и то, что просил он об этом уже на последнем издыхании. Вы бы тогда пообещали все, что угодно, – лишь бы спокойно отошел.
Со старой няней, знавшей и любившей Генри всю жизнь, Феба могла обсуждать его спокойно.
– Генри много думал о моем будущем, поэтому осознавал все выгоды брака с Эдвардом – человеком незапятнанной репутации и благородного характера, который сможет подать прекрасный пример нашим сыновьям.
– Случается, что дорогие башмаки натирают ноги, – мудро заметила старушка.
Феба сорвала еще несколько ромашек, собрала из них букетик и задумчиво проговорила:
– Мне казалось, вы одобрите мой брак с кузеном Генри. Ведь Эдвард так на него похож.
– Разве, миледи?
– Да, вы же с детства его знаете. Он очень похож на Генри, только без его причуд.
Несмотря на молодость, Эдвард был джентльменом старой формации: всегда безупречно вежливый, полный достоинства, из тех, что и подумать не могут устроить сцену. За все годы их знакомства, а потом брака, Феба ни разу не видела, чтобы он вышел из себя, так что ей не приходилось беспокоиться, что он проявит безрассудство или изменит ей: подобное просто не в его характере.
Жизнь с Эдвардом, спокойную и благополучную, представить себе не трудно, куда сложнее вообразить их супружеское ложе. Почему-то это никак не получалось: сознание рисовало лишь расплывчатые, нечеткие образы, словно в театре теней.
А вот с Уэстом Рейвенелом проблема была прямо обратная: от одной мысли разделить с ним постель у нее пересыхало во рту, и сердце подскакивало к самому горлу.
Смущенная направлением своих мыслей, Феба обвязала букетик ромашек тесьмой, отдала няне и, словно между делом, сообщила:
– Пойду посмотрю, чем заняты наши мужчины. Не удивлюсь, если он позволит им играть с ножами и спичками.
Уэстона и мальчишек она обнаружила на берегу у самой воды: все трое были растрепаны и перемазаны. Стивен сидел у Рейвенела на коленях, его белый льняной комбинезончик был основательно перепачкан. Похоже, они строили башни из плоских речных камней. Джастин прорыл своей палкой канал в прибрежном иле и, сложив ладони чашечкой, переливал туда воду из ручья.
Феба вздернула брови:
– Я отобрала у Стивена камень, а вы дали ему дюжину других?
– Ш-ш-ш! – отозвался Уэстон, не глядя на нее, и уголок его рта дернулся в улыбке. – Не мешайте мужчине работать!