– У женского тела, знаешь ли, тоже есть важные функции.
– Да, но красота остается навсегда. – Кончики его пальцев переместились к ней на живот, обвели тонкую полукруглую растяжку, в дневном свете отливавшую серебром. – Каково это? – спросил он тихо.
– Рожать? – Феба грустно взглянула на едва заметные светлые линии в нижней части живота. – Не так страшно, как я думала. По счастью, к моим услугам были достижения современной медицины. – Она смотрела, как он обводит пальцами одну растяжку за другой, и губы ее дрогнули. – Не слишком-то хорошо выглядит?
Он поднял на нее удивленный взгляд.
– У тебя все хорошо выглядит. Это следы жизни, прожитой не зря, следы риска, следы чудес, которые ты привела в мир. Память о том, что ты любила и была любима. – Он привлек ее к себе, приподнял так, чтобы поцеловать шею и верхнюю часть груди. – Стыдно сказать, – проговорил он, уткнувшись лицом ей в грудь, – но мое уважение к материнству никак не влияет на желание заняться с тобой чем-нибудь непотребным!
Феба обвила руками его шею и потерлась щекой о темные волосы. Склонившись к самому его уху, она прошептала:
– Это же замечательно!
К собственному удивлению, она ощутила, как по его телу прошла легкая дрожь, словно вибрация струны. Откинувшись назад, она вгляделась в его разгоряченное лицо и победно улыбнулась:
– Вот оно что! Я разгадала, от какого звука у тебя мурашки бегут по спине: это женский шепот в постели!
Глава 26
– Ничего подобного я не говорил! – объявил Уэст, переключив внимание на ее грудь.
Обхватив ладонями полные чаши, он принялся ласкать соски. Сжимая губами то один затвердевший бутон, то другой, он их лизал, посасывал, легонько покусывал. Тем временем одна его рука заскользила все ниже, ниже, к животу и дальше, добралась до рыжих кудряшек и принялась лениво их перебирать. Несмотря на свою физическую силу, Уэст держал Фебу с какой-то ошеломляющей нежностью, ласкал умело и ненавязчиво, подогревая ее предвкушение.
Легкое поглаживание скользких складочек заставило их раскрыться, словно лепестки цветка, обнажив чувствительный набухший бугорок, и кончик пальца тут же переместился к нему. Тело Фебы содрогалось от его прикосновений, она опускалась все ниже, пока не ощутила у входа в свое тело напряженную головку члена.
– Не останавливайся! – пробормотал Уэст, обхватив ладонями ее ягодицы, чтобы направить на верный путь. Она сжалась, он поднял голову и прочел в ее лице неуверенность. – Ты никогда не делала так?
– Мы с Генри оба были девственниками и знали только одну позу.
Уэст смерил ее скептическим взглядом:
– Неужто даже эротических открыток никогда не видели? А ведь там столько идей!
– Никогда! – воскликнула Феба, немало шокированная его словами. – Во-первых, Генри понятия не имел, где это брать…
– Книготорговцы на Холивелл-стрит и возле «Друри-Лейн» держат их под прилавками, – любезно пояснил Уэст.
– …и потом, он никогда не стал бы показывать мне ничего подобного!
Глаза Уэста лукаво блеснули.
– А если бы все-таки показал?
Застигнутая врасплох его вопросом, Феба не сразу, но все-таки ответила:
– Не знаю, но, наверное, согласилась бы взглянуть на одну.
– Только на одну? – рассмеялся Уэст.
– Ну или на парочку. – Чувствуя, что вот-вот сгорит со стыда, она спрятала лицо у него на плече. – Давай прекратим этот разговор!
– Но тебя же это возбуждает, негодница! – поддразнил он, обвивая ее рукой. – Признайся!
Феба улыбнулась, не поднимая головы. Ей очень нравилось, как он ее дразнил: вряд ли кто-нибудь еще согласился бы дразнить дочь герцога или почтенную вдову!
– Разве что совсем чуть-чуть.
Запах его кожи смешивался с ароматами мыла для бритья, миндального масла и еще с чем-то солоноватым – возможно, поняла Феба, с ее собственным женским ароматом. Еще больше возбудившись, она повернула голову и поцеловала его в шею, затем прижалась раскрытыми губами к щеке, а в следующее мгновение их губы соприкоснулись и слились в поцелуе. Чуткие изобретательные пальцы Уэста тем временем творили чудеса, то и дело проскальзывая в тесные ножны ее тела. Большой палец легко, игриво касался бугорка, отчего Феба вздрагивала и извивалась всем телом, не в силах терпеть эту сладкую муку. Опустив руку, она сжала его ствол и направила в себя, твердо решив на этот раз довести дело до конца.
– Не спеши, – тихо предупредил Уэст, обхватив ладонями ее ягодицы, чтобы не дать опуститься слишком резко.
Феба опускалась все ниже и чувствовала, как он ерзает в кресле, чтобы было удобнее, и подается ей навстречу. Задыхаясь, она принялась насаживаться на него: чем дальше, тем становилось проще. Он бережно придерживал ее, не спуская с лица полных восхищения глаз; дыхание вырывалось из его груди неровными хриплыми толчками.