– У вас, миледи, на редкость доброе сердце. Видит бог, я предпочел бы принести вам новости получше.
– Не могу выразить, как ценю вашу помощь, – пробормотала Феба, совершенно ошарашенная и подавленная свалившимся на нее грузом. Какая запутанная история! И сколько трудных решений теперь придется принять!
Несколько секунд Рэнсом молча смотрел на нее, а затем заговорил мягко и ободряюще:
– Моя матушка всегда говорила так: «Не можешь избавиться от бед – хотя бы не принимай их близко к сердцу».
Рэнсом покинул особняк Клэр так же стремительно, как здесь появился, забрав с собой финансовую документацию. Бог знает почему, но после его отъезда настроение Уэста моментально упало. Он сделался мрачен и молчалив, затем сказал Фебе, что хочет побыть один. Заперся в кабинете и не выходил оттуда по меньшей мере часа четыре.
Наконец Феба решила заглянуть к нему. Легонько постучав, толкнула дверь и вошла в кабинет. Уэст за столом что-то писал. Перед ним лежало уже не меньше десяти страниц, исписанных мелким аккуратным почерком.
– Что это такое? – спросила она, остановившись у него за спиной.
Уэст отложил перо и устало потер затылок:
– Список рекомендаций по ведению хозяйства, первоочередные нужды и долгосрочные задачи. Я хочу, чтобы ты четко понимала, что необходимо сделать в первую очередь и какие сведения для этого требуются. Это твой план действий после того, как я уеду.
– Боже правый, ты что, уже и чемодан собрал? Говоришь так, словно уезжаешь завтра.
– Не завтра, но скоро. Не могу же я остаться здесь навсегда. – Он сложил страницы в стопку и придавил сверху стеклянным пресс-папье. – Тебе придется нанять квалифицированного помощника. Думаю, твой отец сможет кого-то порекомендовать. Кто бы это ни был, он должен выстроить отношения с арендаторами и, черт возьми, хотя бы делать вид, что твои дела ему небезразличны!
Феба вопросительно взглянула на него:
– Ты на меня сердишься?
– Нет. На себя.
– За что?
Его лицо омрачила хмурая гримаса.
– Приступ привычного отвращения к себе. Не обращай внимания.
Такая раздражительность и уныние были совсем ему несвойственны!
– Пойдем прогуляемся? – предложила Феба. – Ты слишком долго сидишь в четырех стенах.
Он покачал головой.
Тогда Феба осмелилась затронуть тему, занимавшую мысли их обоих.
– Уэст, скажи: разве ты на месте Эдварда не…
– Хватит! – оборвал он. – Это нечестно по отношению и к нему, и ко мне!
– Я не стала бы спрашивать, если бы не нуждалась в ответе.
– Ты и так знаешь ответ! Единственное, что здесь важно, – благополучие мальчика: это у него не было и нет выбора. После всего, что я пережил в детстве, ни за что не бросил бы собственного сына и его беззащитную мать на произвол судьбы. Да, разумеется, я бы на ней женился!
– Такого ответа я и ждала, – тихо ответила Феба. Теперь она любила его еще сильнее прежнего, если такое возможно. – Значит, у тебя нет незаконных детей.
– Нет. По крайней мере, у меня есть все основания так думать. Но полной гарантии нет. Для женщины, которая не любит неприятных сюрпризов, у тебя талант выбирать неподходящих кавалеров.
– Тебя нельзя ставить в один ряд с Эдвардом! – возразила Феба. – Он позаимствовал деньги из наследства моего сына. Ты никогда такого не сделаешь – не навредишь ни Джастину, ни Стивену.
– Уже навредил. Они это почувствуют, когда станут старше.
– Господи, о чем ты?
– Слишком часто в прошлом я устраивал сцены в самых неподходящих обстоятельствах, перед самыми неподходящими людьми. Вел себя как полная свинья: скандалил на светских приемах, мочился в фонтаны, блевал в горшки с цветами. Спал с чужими женами и разрушал семьи. Чтобы так опозорить свое имя, нужны годы самоотверженных усилий, но, видит бог, у меня получилось. Обо мне всегда будут ходить самые гадкие слухи и сплетни, и большинство из них я не смогу опровергнуть, так как мне нечего сказать, кроме «Не помню, был пьян». Рано или поздно твои сыновья об этом услышат, и любые их теплые чувства ко мне обратятся в прах. Я не позволю, чтобы мой позор стал и их позором.
Феба понимала, что такую речь бесполезно опровергать пункт за пунктом: он упрется, начнет спорить, и ни к чему, кроме ссоры, это не приведет. Что толку отрицать? Высшее общество чрезвычайно склонно осуждать ближних. Наверняка найдется немало таких, кто готов влезть на моральный пьедестал и оттуда громко обличать Уэста, не обращая внимания на свои собственные грехи. Найдутся и другие, кому будет плевать на его запятнанную репутацию, если с ним выгодно иметь дело. И этого не изменить. Но она может научить Джастина и Стивена не слушать сплетен и не поддаваться давлению ханжей. Пусть ее сыновей ведут по жизни ценности, привитые матерью: доброта и человечность.