– Сегодня утром ты была права, когда говорила, что опасно бродить одной в окрестностях без слуг. Нравится мне это или нет, но Тамаре придется исчезнуть. Хватит притворяться, что я простая цыганка.
Рейна бросила на нее удивленный взгляд, в глазах ее появился невысказанный вопрос, а Кэтрин продолжала:
– Я поступлю так, как ты советуешь. Мать будет вне себя от радости, когда я скажу, что не буду больше бродить здесь одна, без слуг.
Приняв решение, она оживилась.
– Ты можешь перенести свои вещи в мою кибитку, поскольку она мне больше не нужна. А как только ты там поселишься, у меня уже духу не хватит что-нибудь менять.
Она проказливо улыбнулась бесстрастному лицу Рейны, явно довольной таким исходом, но не желающей этого показывать. Цыганка только резко спросила.
– Что это ты так внезапно передумала? Утром, отправляясь на прогулку, ты еще ничего не знала.
Как сказать Рейне, думала с болью в душе Кэтрин, что она оказалась просто распутной девчонкой, ничуть не лучше продажных женщин? И все из-за совершенно незнакомого человека, который все в ней взбаламутил, и она позволила ему такую близость, какая только возможна между мужчиной и женщиной?
Вслух она печально произнесла.
– Кое-что действительно произошло. Признаю, ты была права, но ты и должна быть довольна: ведь я следую твоему совету. Жизнь здесь становится для меня опасной. Пора быть настоящей леди.
Бросив подозрительный взгляд на Кэтрин, Рейна, которой хотелось знать, что повлияло на решение своенравной девушки, промолчала, понимая, что если бы Кэтрин хотела, то рассказала бы ей всю правду. Она только спокойно спросила:
– Ты не забыла про свадьбу? Кто почтит ее своим присутствием – леди Кэтрин или появится опять Тамара?
Кэтрин расстроенно вздохнула, она совсем забыла о свадьбе. Через два дня женятся Золтан и Санга. В такой день весь табор приходит в неистовое веселье. Горят костры, потоком льется вино, звучат тосты за здоровье новобрачных, рыдают скрипки, виртуозно выводя дикие цыганские напевы. Как испортишь такое веселье, явившись в одежде чопорной леди, в окружении слуг? Цыган будет стеснять их присутствие. Большинство забыло, кто она такая на самом деле, но богатый наряд и слуги напомнят об этом. Проклятая Рейна! Ведь Кэтрин уже сделала выбор, но старая цыганка испытывала ее решимость. У нее на глазах она заколебалась, и Кэтрин с гримаской ответила, как само собой разумеющееся:
– Я приду на свадьбу как Тамара.
– Ха! Я так и думала, что ты не выдержишь, – фыркнула Рейна.
Кэтрин упрямо ответила:
– Это в последний раз, я обещаю! Рейна посмотрела на нее долгим взглядом и, удовлетворившись, ласково потрепала девушку по голове.
– Это тяжело, я знаю, дитя, но скоро ты поймешь, что я была права. Конечно, мне бы хотелось, чтобы на свадьбу ты пришла как леди Кэтрин.
Кэтрин так же упрямо тряхнула головой.
– Нет! Я хочу потанцевать, как все! Это последний раз, когда у меня будет такая возможность. Леди Кэтрин не сможет так танцевать, только Тамара!
– Хорошо, дитя мое, не буду спорить, если ты мне пообещаешь, что сразу после свадьбы Тамара исчезнет навсегда!
Кэтрин невольно поморщилась, но покорно ответила.
– Обещаю. Сейчас я уезжаю в Хантерс Хилл, и день свадьбы будет последним днем появления Тамары.
Когда Кэтрин уходила, снова появилась Илона. При взгляде на старую цыганку Кэтрин осенила дьявольская идея. С заблестевшими глазами она остановила старуху, о чем-то пошепталась с ней, а когда садилась на Шебу, то улыбалась, и улыбка ее была полна лукавства.
Глава 10
В отличие от Кэтрин, посвятившей остаток дня судьбоносным решениям, Джейсон поехал в Мелтон Моубрей и провел там время, выбирая наряды для новой любовницы. Он пообещал Тамаре новые платья – и она их получит!
Вернувшись в гостиницу и увидев вечерний костюм, приготовленный Пьером, Джейсон затосковал в предвкушении скучного обеда и, вздохнув, посетовал, что позволил друзьям затянуть себя в светскую жизнь. Внешне все выглядело превосходно – зеленый бархатный сюртук с черными отворотами сидел на нем как влитой, отлично сшитые бриджи подчеркивали длинные стройные ноги, галстук повязан был безукоризненно и, глядя на этого светского красавца и щеголя, никто бы не подумал, что его одолевает скука.
Обед прошел в приятной дружеской обстановке, но не без ложки дегтя. Клайв Пендлтон не скрывал своего таинственного отношения к Джейсону. Такое поведение заинтриговало Джейсона. Дело было явно не в цыганке, ведь Клайв сам бросил ее к ногам Джейсона. К тому же, когда в начале вечера он уведомил Клайва, что цыганка переходит под его покровительство, тот только равнодушно пожал плечами. И все же во время обеда Пендлтон много пил и даже не пытался скрыть ярости и угрозы, с которыми смотрел на Джейсона.
После обеда дамы покинули мужское общество. На белоснежной льняной скатерти появились бутылки портвейна и бренди, запахло дымом сигар, мужчины расслабились, наслаждаясь послеобеденной выпивкой и курением. Вечер походил на множество других, ничем не выделяясь, и Джейсон решил, что, как только мужчины вернутся в гостиную к дамам, он незаметно удалится. Но сидевший напротив и глядевший на него неприязненно Клайв вдруг громко заявил:
– Американцы! Да эти варвары рождены, чтобы болтаться на виселице или умереть от французского сифилиса!
Воцарилась неловкая тишина, которая становилась все напряженнее, потом Джейсон, спрятав глаза под бровями, поднял бокал и заметил невозмутимо:
– Это зависит от того, что мы берем в объятия, – ваши законы или ваших женщин.
Кто-то из присутствующих рассмеялся нервным смешком, а Клайв, хорошенько приложившись к бренди, продолжил тему:
– Вы не глупы, – сказал он и добавил вкрадчиво:
– Для представителя вашей породы! Джейсон был невозмутим.
– Не все так проницательны, как вы, чтобы увидеть у меня ум. Принимаю ваше заявление как комплимент.
Не дожидаясь следующей сомнительной реплики Клайва, Браунли, сидевший во главе стола, поспешно поднялся.
– По-моему, нам пора присоединиться к дамам, – пригласил он всех на правах хозяина дома и сделал знак дворецкому, чтобы гостей провели в залу.
Харрис ловко подтолкнул Джейсона к лестнице, и они прошли в его спальню, куда тут же ворвался Бэрримор, – Честное слово, Сэвидж, как вы могли такое проглотить?
Джейсон взглянул на приятеля со скучающим видом.
– А что, по-вашему, я должен был сделать? Вызвать на дуэль захмелевшего человека на потеху любителям скандалов?
– Захмелевшего? Да всем известно, что Пендлтона невозможно напоить!
Пожав плечами и всем своим видом показывая, что его эта тема не интересует, Джейсон сказал:
– Не вижу смысла вызывать на дуэль человека только потому, что у него плохие манеры!
– Да дело не в манерах! – опять взорвался Том. – Он же вел себя так нарочно. Пытался бросить вызов, я это чувствую!
– Конечно, он делал все умышленно, – сердито поддержал его Бэрримор, мрачно глядя на Джейсона, – а ты сидел как ни в чем не бывало и позволял ему оскорблять тебя!
Джейсон, зевнув прямо в рассерженное лицо Бэрримора, лениво потянулся.
– Мои дорогие, вам хотелось, чтобы я убил человека за то, что он выразил мнение, отличное от моего?
– Все это не так, и ты это знаешь. Клайв только и ждал сегодня момента, чтобы нанести тебе оскорбление. И он весь вечер говорил гадости, которые ты игнорировал.
Джейсон сонно посмотрел на разъяренного друга. Бэрримор стиснул зубы, красивое его лицо было искажено хмурой гримасой, обычно веселые глаза смотрели отчужденно и сердито, а уложенные волосы словно топорщились от злости.
– Разве не ясно, что такое оскорбление не должен сносить ни один порядочный человек?
– Верно, – присоединился к нему Том, с умным видом наклонив голову, – он явно ожидал вызова в ответ на свои оскорбления.
Джейсон улегся на диван, закинул руки за голову и мягко потянулся.
– Но я не поддался на его уловки и отмел все эти детские нападки.