— Перекрестный обмен телеграммами! Я не понимаю.
— Так вот, как только я узнала адрес миссис О'Грейди, я телеграфировала ей от имени ее дочери, желая, чтобы ответ пришел на 1154 Гауэр-стрит, а не в гостиницу «Чаринг-Кросс». Через три четверти часа я получила в ответ вот эту телеграмму, уверена, вы прочтете с интересом.
Здесь мисс Брук протянула телеграмму — одну из нескольких, лежащих на ее письменном столе — мистеру Хоуку.
Он открыл ее и прочитал вслух:
«Я озадачена. К чему такая спешка? Сегодня утром состоялась свадьба. Ты получишь сигнал, как было условлено, только завтра. Лучше вернуться на ночь на Тавистокскую площадь».
— Свадьба состоялась сегодня утром, — глупо повторил мистер Хоук. — Мой бедный старый друг! Это разобьет его сердце.
— Теперь, когда дело подошло к концу, будем надеяться, что он сделает все возможное. В ответ на эту телеграмму, — продолжила она, — я послала другую, спрашивая о передвижениях невесты и жениха, и получила ответ.
Здесь она прочитала вслух следующую телеграмму:
«Они будут в Плимуте завтра ночью, а в отеле „Чаринг-Кросс“ на следующий день, как было обговорено».
— Итак, мистер Хоук, — добавила Лавдей, — если вы хотите увидеть дочь своего старого друга и высказать ей, что думаете о той роли, которую она сыграла, вам нужно будет следить за прибытием поездов из Плимута.
— Мисс О'Грейди просит увидеть леди и джентльмена, — объявила в этот момент служанка.
— Мисс О'Грейди! — с удивлением повторил мистер Хоук.
— Ах, да, я телеграфировала ей, как раз перед вами, и просила приехать сюда, чтобы встретиться с леди и джентльменом, а она, без сомнения, думает, что найдет здесь молодоженов. Позовите леди.
— Все это так сложно, что сбивает с толку, — сказал мистер Хоук, откинувшись на спинку стула. — Я едва могу это все понять.
Однако его недоумение было ничто по сравнению с шоком мисс О'Грейди, когда она, войдя в комнату, оказалась лицом к лицу со своим опекуном, а не с сияющей невестой и женихом, с которыми ожидала встретиться.
Девушка замерла посреди комнаты, глядя на представшую картину удивленно и страдающе.
Мистер Хоук тоже не находил слов, поэтому Лавдей взяла инициативу на себя.
— Пожалуйста, сядьте, — сказала она, указав на стул девушке. — Мы с мистером Хоуком пригласили вас, чтобы задать вам несколько вопросов. Прежде чем это сделать, позвольте мне сказать вам, что весь ваш заговор с мисс Монро раскрыт, и самое лучшее, что вы можете сделать, если хотите облегчить вашу участь, это ответить на наши вопросы как можно полнее и правдивее.
Девушка заплакала.
— Это была ошибка мисс Монро от начала до конца, — всхлипнула она. — Мама не хотела этого делать, и я не хотела… идти в дом джентльмена и притворяться тем, кем не была. И мы не хотели, чтобы ее сто фунтов…
Здесь рыдания прервали ее речь.
— О, — презрительно произнесла Лавдэй, — так ваша доля сто фунтов за участие в этом мошенничестве, не так ли?
— Мы не хотели их брать, — сказала девушка, между истерическими всхлипами, — но мисс Монро сказала, что если мы не поможем ей, то поможет кто-то другой, и поэтому я согласилась…
— Думаю, — прервала ее Мисс Брук, — вы можете рассказать нам немного из того чего мы еще не знаем о том, как вы согласились это сделать. Мы хотим, чтобы вы сказали нам, что случилось с бриллиантовым ожерельем мисс Монро, и где оно сейчас?