— Ох, я взяла с собой два запасных платья, но вы же помните, как мы торопились? И вы сказали мне забрать лишь самое важное. Вот я и забрала, — ответила я, неловко улыбнувшись. Все монеты я переместила в магическую ячейку, которую могла использовать в любой точке мира, а вот с вещами пришлось туго, особенно, когда мне поставили лимит в несколько сундуков. Пару книг по истории медицины пришлось оставить, но они были не такими важными, как учебные и исследовательские записи.
— Книги?
— Книги.
— Вы собрали пять сундуков с книгами и два запасных платья, все верно? Почему не наоборот? — вздохнул Блейк.
— Да, верно. А что мне делать с пятью сундуками платьев? Носить?
— Обычно леди этим и занимаются.
Я неопределенно пожала плечами — какое мне дело до того, чем обычно занимаются леди? Мне хватало и двух-трех комплектов одежды. Когда я лечила людей, то никому не было дела, единожды я носила это платье или дважды. Да хоть все дни подряд! Когда речь заходила о всяких балах и приемах аристократов, то моим гардеробом занималась специально назначенная горничная, которая отслеживала, чтобы все было по правилам. Может, если бы я больше интересовалась гардеробом и женскими штучками, то у моего жениха возникли бы ко мне не дружеские, а любовные чувства? И тогда бы я не оказалась счастливой женой аж двоих мужей? Но что толку об этом размышлять? Даже при таком раскладе я в Далерии в большей безопасности, чем была в Остеоне.
Глен снова рассмеялся. Он такой человек или мы с Блейком постоянно говорим что-то смешное?
— Вот скажите, как? Как при таком раскладе вы играли в шахматы, а не читали книгу?
— Потому что там было плохое освещение. А еще я не была уверена, что моему супругу придется по вкусу трактат Рокреста об изготовлении точных дозированных форм.
— У меня остался последний вопрос. Как при таких интересах вы вообще умудрились познакомиться? И не просто познакомиться, а даже пожениться! Я хочу услышать эту историю с самого начала, — воскликнул Глен, а потом вежливо добавил: — Разумеется, после того, как вы, леди Марион, отдохнете и приведете себя в порядок.
— Тогда завтра, — улыбнулась я. — Боюсь, мне нужен полноценный сон в постели, чтобы я действительно отдохнула. А еще ванна и тихий ужин.
Я совсем не ожидала, что мои мужья (почти привыкла!) так легко согласятся. Глен, судя по всему, хотел что-то возразить, но Блейк поднял ладонь вверх, заставив замолчать, а сам сказал:
— Конечно. Через десять минут я пришлю слуг, которые подготовят для вас ванну, а через полчаса вам принесут ужин. После отдыхайте, дорога была непростой.
— Благодарю, — ответила я.
Блейк молча покинул мою комнату, Глен шутливо отклонялся, а я вздохнула с облегчением. Эта отсрочка была как раз кстати. Разговор будет не из простых — уж больно Глен прожигал меня взглядом, явно что-то заподозрил. А потому мне надо еще раз пройтись по всему, что со мной случилось, понять, где я могу говорить правду, а где и соврать.
Глава 3
Кровать была отличной: мягкой и удобной, белье подо мной приятно пахло свежестью и травами, а подушки были ровно той высоты, которую я предпочитала. Это так совпало или Блейк постарался?
Блейк мог. Уж слишком наблюдательным и умным был, хотя при нашей первой встрече я решила, что он непроходимый дурак. Вспоминать об этом было неловко. Пожалуй, вспоминать последние пару месяцев, которые я жила в Остеоне, вообще было ужасно. Но придется — мне нужно проанализировать все произошедшее.
Все мои неприятности начались с моего непутевого жениха графа Болтера. Почему непутевого? Наверное, потому что выбирала не я, а мои родители еще в тот момент, когда ни один из нас не умел ходить под стол. Мол, мужчина из достойного рода будет достойным мужем. Почти что правило, а для правил есть исключения. Мой жених как раз и стал таким исключением.
Он вовсе не был плохим человеком, мы даже нашли с ним общий язык, да и прекрасно ладили на встречах, которые организовывали нам родители. Разговаривали минут десять у всех на виду, а потом шли в сад: я читать книгу по медицине, а он — искать любовь горничных или служанок. К моему неописуемому облегчению, граф Болтер предпочитал исключительно добровольные отношения, что позволяло мне закрывать глаза на его похождения.
Кроме этой дурной привычки мой будущий муж меня вполне устраивал — он был не против моих занятий медициной, не считал, что женщина должна сидеть дома и ничего не делать, отмахивался от тех, кто рекомендовал окоротить меня, а дурная магия, которую нашли остеонские священники, его не пугала. Более того, он был прекрасным щитом от церкви, поскольку его тетя занимала достаточно высокое положение и могла намекнуть, что не стоит лезть в хорошую жизнь племянника. А если кто-то из аристократов шутил про мое увлечение медициной, что бывало в те времена, когда я еще не стала известным лекарем, то мог получить от жениха и вызов на дуэль.