- Ну, не огорчайтесь, милая! Я ведь вас по-прежнему люблю. Я буду каждое утро приходить к вашему окну. Не может же тетя Полина сердиться на меня за это!
- Не знаю, дитя мое. А все-таки я боюсь, не рассердилась бы она.
- Диана! Диана! Да запрешь ли ты наконец окно? - продолжала ворчать старуха, очевидно очень раздраженная.
- Прощай, душечка моя! - торопливо проговорила Диана. - Мама не любит, чтобы я отворяла окно. В следующий раз я буду отпирать калитку и в саду нам можно будет свободно разговаривать. Прощай!
С этими словами Диана вернулась в комнату и принялась плотно закрывать окно и ставни.
В это же время мадам Жозен сидела в табачной лавке Фернандсу и жаловалась на соседей.
- Вечно суют нос куда не надо и вмешиваются в мои дела. Что за народ такой стал! - говорила она единственной приятельнице, испанке Фернандсу, которой доверяла большинство своих секретов.
Но Жозен только слегка намекнула испанке, что у нее недавно стряслась беда. Какая именно, она не сказала, но до соседей долетел слух, что с Эдрастом случилась большая неприятность.
"Впрочем, - думала старуха, - очень, очень может быть, что все они давным-давно пронюхали через газеты, что моего бедного сына засадили под арест на тридцать дней по подозрению. Слушал бы он побольше мать, продал бы подальше роковые часы - и не попал бы в беду! Десять раз я ему твердила, чтобы он был осторожнее. Нет, все делает очертя голову, на авось! А теперь кто знает, чем эта история кончится? Она, конечно, может кончиться и благополучно, но ведь горе в том, что об этих противных часах заговорили уже в газетах. Кто знает, может быть, покупателем оказался какой-нибудь сыщик. Раст даже не позаботился справиться, кто у него купил часы. До тех пор не буду спокойна, пока эта история совсем не закончится. Мне ужасно досадно, что он так меня компрометирует: это вредит моему кредиту. Не хочется, право, чтобы он вернулся ко мне. При теперешних обстоятельствах у меня едва ли хватит средств, чтобы содержать себя и девочку. Я еще умно распорядилась, что запрятала в потайное место накопленные деньги, иначе мой сынок сумел бы и их у меня забрать. Счастье еще, что он ничего не знает о скрытом капитале и о том, что я успела сбыть с рук все дорогие вещи, белье и платья, а то опасно держать все это дома. Теперь у меня не осталось ничего особенно важного, кроме шкатулочки. Надо постараться спустить с рук и эту последнюю вещицу".
Волновала еще мадам Жозен мысль о леди Джейн.
- Ну а что, если кто-нибудь из старых знакомых узнает ее? размышляла старуха, вздрагивая от этих дум.
В последнее время она стала чрезвычайно труслива. Каждый намек, любой пристальный взгляд пугал Жозен. Мадам Пэшу, например, часто задавала ей самые провокационные вопросы, да и леди Джейн в последнее время очень изменилась, стала очень сметливой, а такие личности, как д'Отрев, могут выпытать у ребенка все, что угодно. "Хорошо еще, думала мадам Жозен, - что удалось отдалить девочку от мисс Дианы и семьи Пэшу; надо бы поскорее оттереть ее от горбушки Пепси и старикашки Жерара. Эта хитрая лиса - большой мой враг, хотя на вид приветлив и вежлив. Так или иначе, а надо похлопотать, чтобы отдалить девочку от всех ее теперешних знакомых".
В иные дни Жозен думала, не перебраться ли из этого квартала подальше. Но тут же на нее нападал страх: а что, если этим она вызовет подозрение у соседей? Нет, уж лучше оставаться на месте и ждать, чем закончится дело ее сына.
Наконец прошли тридцать дней ареста Эдраста. Сынок явился к маменьке и, по-видимому, искренне раскаялся. На гневные упреки матери негодяй смело уверил ее, что он не сделал ничего дурного, а главное, преступного, если взял на время чужие часы, чтобы немного пофрантить.
- Ведь мы, мамаша, с вами не воры, - сказал Эдраст, - не за тем же мы пригласили в дом больную даму, чтобы ее обобрать. Вы ходили за ней и ее ребенком. Когда она умерла, вы спрятали часы, чтоб передать их девочке, когда та вырастет или встретит кого-нибудь из своих родных. Правда, я поносил эти часы у себя в кармане несколько дней; но я ни за что в жизни не продал бы их, если бы не очутился в затруднительном положении; волей-неволей мне пришлось поскорее сбыть с рук эту вещь ради своего спасения.
Жозен внимательно слушала оправдания своего любимца и мало-помалу успокаивалась при мысли, что им уже не грозит никакая опасность. О том, что Эдраст отсидел тридцать дней под арестом, и толковать нечего. О таком неприятном недоразумении едва ли кто и знает среди знакомых.
- Порядочные люди никогда и не читают в газетах о таких пустяках, как арест по подозрению, - заключил Эдраст. - Повторяю: вам нечего об этом беспокоиться. Даю слово, что такого рода истории никогда больше со мной не случится. Я намерен совершенно изменить свой образ жизни.
Жозен пришла в восторг: она и не мечтала, чтобы ее милый Раст так благоразумно и серьезно рассуждал.
"Пожалуй, наказание принесло ему пользу, - размышляла она. Просидев столько дней в одиночестве, у него было время одуматься".
После этой истории сын провел несколько дней дома, вдвоем с матерью, помогал ей вести счета, приводил в порядок разные заказы и вообще так ухаживал за матерью, что старуха не помнила себя от радости. Дошло до того, что она стала уговаривать Раста вступить с ней в компанию и расширить дело.
- У меня отличный кредит, - говорила с гордостью мадам Жозен, нам можно было бы открыть магазин побольше. Я охотно сниму угловую лавку и прикажу отделать ее под магазин.
- А на какие же деньги, мамаша? - спросил Эдраст. - У нас нет капитала.
- О, я достану! - возразила Жозен таким тоном, будто она миллионерша.
- В таком случае не теряйте времени, - сказал Эдраст, - обойдите сегодня же всех знакомых купцов и справьтесь, кто может войти с вами в соглашение. А я покамест посижу дома и полюбезничаю с покупателями. Вы знаете, как они любят, чтобы за ними ухаживали. Об одном прошу: отправьте куда-нибудь вашу девочку, пусть она идет к каким-нибудь своим приятельницам. Терпеть не могу сидеть с ней с глаз на глаз и слушать, как она обо всем расспрашивает. Прескучная вещь, когда эта девочка, ни на минуту не разлучаясь с длинноногой цаплей, усядется на стуле и начнет выпытывать то или иное, точь-в-точь как старый аббат.
Жозен надела шляпу и сразу же отправилась по делам, говоря, что ей необходимо повидаться кое с кем.
Когда она вернулась, Раста дома уже не было.
Леди Джейн увидала Жозен из окна дома Пепси и выбежала к ней навстречу.
- Тетя Полина! - закричала она, неся в руках ключ от входных дверей. - Месье Раст принес мне этот ключ и велел передать, что он очень устал от приема посетителей и теперь пошел погулять.
Жозен приветливо улыбнулась, принимая ключ.
- Я так и думала, - сказала она, - я была уверена, что он на первых порах очень устанет, возясь с покупателями.
Отпустив леди Джейн назад к Пепси, Жозен вошла к себе в комнату, сняла шляпу и принялась приводить в порядок разбросанные вещи. Время от времени она улыбалась: расхаживая по магазинам, она неожиданно встретила мадам Пэшу с дочерью. Мадам Пэшу пригласила ее к себе на обед в день венчания племянницы.
"Догадалась наконец переменить свое отношение ко мне; видит, что я все-таки заслуживаю внимания, давно бы так! - рассуждала старуха. Теперь только нужно Расту хорошенько заняться делом, тогда у нас все пойдет отлично. Имея под рукой припрятанный мною хороший капиталец да в придачу еще прочный кредит, я могу разом накупить немало товаров".
Старуха замечталась. Ей уже рисовались блестящий магазин с роскошными витринами для дамских нарядов, изящная вывеска и, наконец, на углу отделение колониальных товаров, где Эдраст будет полным хозяином.
В это мгновение Жозен вспомнила, что ей давно пора сходить к владельцу дома и внести плату. Она вынула из кармана бумажник и стала пересчитывать деньги. Оказалось, что, желая прихвастнуть перед мадам Пэшу, она потратила гораздо больше, чем следовало. Ей недоставало нескольких долларов для оплаты за квартиру.
- Приходится занять в запасном "банке", - сказала она, смеясь и отпирая ящик конторки.
Хитрая старуха затискала деньги умершей женщины, равно как и свои собственные сбережения, в старые, порванные перчатки, спрятав их на самое дно конторки. Она держала ящик взаперти, ключ носила в кармане и к тому же очень редко выходила из дома. Даже если бы замок конторки взломали, никому бы в голову не пришло рыться в старых перчатках.