– Хочешь? – Галка подвинула к нему блюдо. Матвей покачал головой. Водка была плохая.
– Девушка, – позвал он. – Принесите еще, пожалуйста, сто граммов. Такой же.
Галка глянула на него с любопытством. Пива у нее был – почти целый стакан. Принесли графин. Матвей налил себе на этот раз чуть-чуть.
Галка жевала сухари. – Ну как твои барышни? – спросила она с набитым ртом.
– Какие? – Матвей ждал, что водка подействует. Что-то не действовало. Он налил еще.
– Всякие, – сказала Галка.
Матвей выпил вместо ответа. Взял сухарь и зажевал. Такой же поганый, как водка. – Нормально, – сказал он.
– Что – нормально? – спросила Галка.
– Все в порядке, – сказал Матвей. Что-то стронулось внутри. – Слушай, – сказал он, – давно хочу тебе сказать. Двадцать лет примерно. – Он сам не заметил, как стал перекрикивать музыку. – Давай, уходи от Бори и пойдем жить ко мне.
Галка взяла сухарь. – Что ж ты не говорил? – спросила она. – Все бог, да дорога, да Диззи Гиллеспи. Возьми мне еще сухарей.
– Какой бог, – сказал Матвей. Он чувствовал себя очень трезвым. Он поднял графин, поболтал. Пиво Галкино было всё в сохранности. – Всё теперь по-другому.
– Что?
– Детей мне родишь, – сказал Матвей. – Ты.
– Я не могу, – сказала Галка. – У меня яичники.
– Хорошо, – сказал Матвей. Он повернулся. – Девушка! Можно еще водки?
– Ты нажраться хочешь? – спросила Галка. – Я тебя домой не поведу.
– Я редко пью. Кроме того, на меня не действует. До бутылки – безопасно. Я тебя потом проведу обратно, если захочешь. Это всё, что ты запомнила – бог, да Диззи Гиллеспи? Ты, видно, тогда много что понимала. Да и теперь не похоже чтоб что-то изменилось.
– Наезжаешь, – сказала Галка. – Ты и тогда наезжал, и теперь наезжаешь. – Она промокнула рот салфеткой. Пивом запила меланхолично.
– Не помню, чтоб я тогда наезжал, – сказал Матвей. Он вылил остатки водки из графина, и тут же официантка принесла новый. Матвей выпил. – Двадцать лет – это не срок. – Ясность мыслей была необычайная. – Бывает, у людей жизнь уходит, чтобы что-то понять. Я вот понял.
– На нас смотрят, – сказала Галка. – Спокойно. Это мои подчиненные.
Она поднялась. – Уходим.
– Подожди, расплатиться надо.
– Я в туалете.
Они пошли по улице. Графин Матвей держал в руке. Он рассчитывал, что денег, которые он оставил сверх положенного, должно хватить, чтоб покрыть унесенное. Можно было бы зайти в магазин за маленькой, но сейчас это было неуместно.
Он отпивал понемногу из графина. Галка косилась на него. Матвей пёр вперед как танк. Нет, как комбайн. К нему можно было прикрепить плакат «Мир-труд-май». Он молчал. Галка сама взяла его под руку.
– Давай сдадим хату и уедем жить на Гоа.
– Кому? – Матвей остановился. – Нет, чью хату?
– Твою. У Борьки мать живет, там сдать невозможно. Все хипаны на Гоа теперь живут. Ты же хиппи?
– Нет, на Гоа мы не поедем.
– Здравствуйте, Галина Сергеевна!
Матвей прошел вперед и там остановился. Галка позади него разговаривала с какой-то женщиной. Он огляделся. Вот так теперь будет всегда. Так? Всегда?
Он запрокинул графин и допил остатки.
Галка догнала его и взяла под руку. – Пошли, – сказала она, – скорей отсюда.
– Подожди. – Матвей огляделся, куда бы поставить графин. Но передумал. – Пошли. – Он двинулся вперед, размахивая пустым графином.
– Пошли к тебе.
Матвей остановился. – Может быть, лучше сейчас прямо к Боре зайти? Сказать ему.
– Что? – сказала Галка.
– Нет, правильно. – Матвей пошел. – Вообще не нужно туда больше заходить. Тебе. Надо будет – пусть приходит. Я ему всё объясню. Не маленькие.
– А вещи? – спросила Галка. Ее всё это забавляло.
– Ты что, с ума сошла? Ну вот смотри, тебя террористы похищают. А ты им – «вещи, вещи прихватите!» – Галка расхохоталась. Матвей чувствовал огромное возбуждение. – Вот – вещи. – Он показал ей графин. – Хочешь – пойдем сейчас на вокзал?
– Зачем?
– Незачем. Делать нужно то, что и делаешь. Ты работаешь – вот и работай. Тут революция через десять лет будет. Куда уезжать? Чтобы потом оттуда писать? «Письма из далека»? Жаль, что детей не может быть. Хотя и это не важно. Но нужно проверить. Ты к врачу ходила? Хочешь, вместе пойдем. Завтра.
– Ты какой-то дурак, – сказала Галка. – В сорок лет детей не рожают.
– Не важно, – повторил Матвей утерянную мысль. – Детей хватит. Они все время рождаются. К тому же, у тебя есть. Свои, чужие, без разницы. У меня нет этой потребности. И не потому, что родителей не было. Я наблюдал – смотрел за теми, нормальными, у которых родители были нормальные. Что-то это им не сильно помогло. Но если тебе нужно.