Выбрать главу

— Простите нам невежливость, мы просто временами сбиваемся с братом на родной язык, — обаятельно улыбнулся Мануэль Де Ла Серта.

Мы со вторым переглянулись и понимающе хмыкнули. Сбиваются. Как же. Просто сплетничать гораздо удобнее, когда тебя не понимают. А сыновья посла именно что сплетничали.

Внезапно старший из двоих братьев поморщился и схватился за сердце и смертельно побледнел.

Здоровый молодой мужчина… Быстро же его сводит в могилу чужая злая воля.

И в тот момент я не могла ничего сделать. Просто права не имела привлекать к себе внимание. А ведь следовало спешить, пока жизнь не покинула Де Ла Серта. Сердце приказывало броситься к нему, помочь немедленно — и будь, что будет.

Здравомыслие приковывало к месту.

Сегодня он еще не умрет. И завтра тоже. Как бы ни было больно и страшно, следовало ждать. Ради родителей. Брата. Сестры. И себя тоже.

— Что с вами?! — ужаснулась Эмма, бросаясь к молодому человеку в нарушение всех правил приличия. Я едва успела вцепиться в ее руку, заставляя сестру остаться на месте.

Младшая попыталась вырваться, но не всякому мужчине было по силам вывернуться из моей хватки.

Молодой ибериец несколько раз глубоко вздохнул, и краска вновь вернулась на его лицо.

— Должно быть, слишком жарко, — виновато улыбнулся он, явно чувствуя неловкость от приступа слабости.

Все верно. Мужчинам в таком возрасте тело дано для радости, а не для боли. И, говоря о сердце, они думают о делах любовных, а не о чем-то другом.

Но объяснение, вероятно, всем показалось нелепым. На родине южных гостей было куда жарче, чем в нашей туманной стране.

— Быть может, вам следует навестить доктора? — осторожно предложил Феликс.

Он не знал, просто не мог знать, что происходило на самом деле с иностранцем. Феликс Грей не обладал колдовским даром. Как не обладала им Эмма. Они были слепы в этот момент.

— Это все ерунда, — беззаботно отозвался Де Ла Серта. — Просто мало спал этой ночью.

Начал день среди цыган… Где же в итоге иберийцы оказались вечером? Мне даже стало немного любопытно. Или не немного. Ревность цыган жестокая, жгучая, жаркая, как любовь. И она горела во мне, заставляя мысленно желать мучительной смерти едва ли не каждой женщине возле иберийца. Лишь Эмма и Глория не вызывали во мне подобных черных чувств.

— И все же…

Общество Феликса изрядно разрядило обстановку, лишив мое присутствие какой бы то ни было тени неловкости. Де Ла Серта посчитали, что мои симпатии принадлежат кузену и постепенно оскорбительные шутки, которыми они обменивались, сошли на нет. Я стала лишь старшей заботливой сестрой девушки, которая их пленила.

Мой план сработал… Я могла находиться возле проклятого джентльмена без тени смущения. Но это пока не давало возможности остаться с ним наедине… А для проведения ритуала требовалось именно это. Не поить же его зельями на глазах у всех собравшихся.

Погрузившись в свои размышления, я лишь дежурно улыбалась и кивала в нужных местах, но совершенно перестала прислушиваться к течению разговора.

Поэтому фраза Эммы «Вы же навестите нас?» сперва привела меня в замешательство.

Мануэль и Теодоро от этих слов просто просияли и начали наперебой выражать готовность хоть ночевать на нашем пороге. Что не сделаешь ради прелестной девушки.

План удался на славу. Младшая полностью оправдала наши ожидания и даже больше того. Я рассчитывала на подобный результат только после еще двух-трех встреч. Кто же мог предположить, что вырвавшаяся на свободу Эмма будет действовать так быстро и решительно? Все же и она не была лишена фамильного характера Дарроу.

Мы с понимающими усмешками переглянулись с Эдвардом. Что же, теперь Де Ла Серта будут у нас очень часто. Очень.

Ночью я долго не могла уснуть. Мысли метались. Грудь сжимало от тревоги.

Я боялась. Боялась, что сейчас, пока я лежу в своей постели, Мануэль умирает. И пусть я знала, это невозможно, не сейчас, душа не находила покоя.

Любовь — она как каленое железо, которое прижимают к коже. Больно до крика, и хочется лишь, чтобы все прекратилось.

Но приходится жить, дышать, улыбаться… И молчать. Потому что твоя любовь — это только твоя боль.

Даже с братом я не могла поговорить. Да он и так знал… Но я не хотела делить на двоих с ним свои переживания. Зачем перекладывать свою тяжесть на чужие плечи.

Через пару часов я поняла, что уснуть так и не получится, и, накинув на плечи шаль, вышла на балкон. Полная луна улыбалась с неба, поливая сад белым мертвенным светом. Ночи в столице были серыми, странными, неспокойными. Грезы ходили рука об руку с тревогой и страхами.