— Ты и твоя Шлюха умрете сегодня, — прорычал он.
— Это ты захлебнешься сегодня собственной кровью, как подлый трусливый варвар, который только и может, что мучить и убивать женщин, — сказал Роб, делая выпад.
Истхем отшатнулся, но успел занести свое тяжелое оружие над головой графа. Страшное лезвие просвистело всего в паре дюймов от лица Роба, и он вынужден был отступить.
— Я держу это оружие в идеальном состоянии, — произнес Вулвертон, замахиваясь для нового удара.
Pq6 вскинул саблю, но славный клинок с треском разлетелся под тяжелым ударом, лишь отклонив топор мерзавца.
Безумно ухмыляясь, маркиз вновь поднял свое грозное оружие. Граф сжал в руке сломанную саблю, немного пригнулся и бросился на Истхема. Получив мощный удар в живот, маркиз попятился и оказался прижатым к стене.
В этот момент в коридоре появились Жанетт и Амбер. Увидев, что Роберт в опасности, Амбер подняла пистолет, однако подруга помешала ей сделать выстрел.
— Нет, ты можешь попасть в графа.
Амбер поняла, что Жанетт права. Мужчины кружились, пытаясь выхватить оружие друг у друга. Наконец после особенно удачного удара Роба боевой топор Вулвертона выпал у него из рук. Однако граф не мог воспользоваться обломком сабли — маркиз своей огромной лапой так сжал запястье Баррингтона, что его рука онемела. Напрягая все силы, Роберт рванулся и высвободился из мертвой хватки Вулвертона, выронив саблю.
Без малейших колебаний противники бросились друг на друга с кулаками. Истхем был тяжелее, но Роб был худощавым и проворным. Он нанес несколько быстрых ударов по мясистому лицу противника, однако, получив сильный удар в живот, был отброшен на массивные каменные перила.
Жанетт вскинула пистолет, однако маркиз, рыча, как загнанный зверь, тотчас набросился на графа, и стрелять снова стало опасно. Маркиз вцепился Роберту в горло, и они покатились по лестнице.
Граф колотил противника в грудь, в живот и по ребрам. Закашлявшись, Истхем наконец ослабил хватку. Роб изогнулся и ударил противника головой в лицо. Послышался хруст — это сломался нос Вулвертона, однако противники так и не выпустили друг друга. Забыв о существовании дуэльного кодекса и о цивилизованном XIX веке, они, сражаясь не на жизнь, а на смерть, рыча, наносили удары кулаками, локтями и, казалось, вот-вот начнут рвать друг друга зубами.
— Твой граф дерется, как настоящий дикарь, — одобрительно сказала Жанетт, внимательно наблюдавшая за противниками.
Силе Истхема, Баррингтон противопоставил свою ловкость, поэтому шансы противников были равны.
Амбер чувствовала, как дрожит ее рука, и стиснула зубы, чтобы выровнять пистолет. У нее есть один-единственный шанс не дать этому зверю убить Роба! Сильным и быстрым ударом кулака Роб вновь отбросил маркиза к перилам, Вулвертон, оттолкнувшись от перил, попытался ударить графа ногой. Увернувшись в последнюю секунду, Роб ухватил маркиза за сапог, вздернул его поднятую ногу еще выше и отшвырнул негодяя. Истхем всем своим весом ударился о каменные перила. Старый известняк треснул, посыпались осколки штукатурки, и тяжелые балясины нависли над проемом.
Почувствовав, что перила за его спиной вот-вот рухнут, Вулвертон, пытаясь удержаться, схватил Роба за разорванный сюртук. Амбер прицелилась в руку маркиза, но в этот момент сюртук Баррингтона разорвался окончательно. Истошно заорав, Истхем взмахнул руками и, увлекая за собой то, что осталось от некогда крепких и красивых перил, рухнул с огромной высоты.
Жанетт взглянула вниз: маркиз был мертв, на каменном крошеве лежало его застывшее в нелепой позе тело.
Нахмурившись, француженка пробормотала:
— Ад наконец дождался вас, сэр.
Амбер отшвырнула ненужный больше пистолет и бросилась в объятия Роба.
Снизу доносился голос сержант-майора, который отдавал необходимые распоряжения. Жанетт, по-прежнему с пистолетом в руке, спустилась вниз и подошла к Боксеру.
— Скажите тем, кто еще не, прекратил сопротивления, что им не заплатят, даже если они будут сражаться насмерть, — сказала она ему.
— Будет сделано, — ответил Боксер с довольной усмешкой.
Когда гул голосов внизу затих, Роб и Амбер посмотрели друг на друга.
— Я хочу попросить у тебя прощение за свое поведение. Надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь меня простить, — сказал он, ласково проводя по ее лицу пальцем.