У меня вырывается рваный выдох, когда он целует меня в шею, а движения пальцев из нежно-ласковых превращаются во властно-дразнящие.
— Нет, пожалуйста…
О чем я прошу? Сама не знаю. Чтобы он прекратил или чтобы продолжал? Мой мир продвинуто-современный, но мой опыт… Его нет. Это всегда так остро? И так сладко, или дело в мужчине?
Алекс надавливает сильнее, ускоряет свои ласки, и мысли разом покидают меня всю. Жар растекается внутри, извержением вулкана, ураганом, взорвавшейся планетой. Меня будто подкидывает вверх на крыльях. На крыльях бесконечного удовольствия, в небо, где я парю вечность.
А возвращаюсь, осознавая себя в мужских объятиях. В теплых, опасных, но в данный момент защищающих от всех и вся. Сердце все еще тарабанит в груди, в горле пересохло, но мне не хочется отстраняться. Даже несмотря на то, что у меня руки теперь развязаны. Кажется, во всех смыслах.
— Ты права, Даша, — говорит маг, ласково проведя пальцем по моей пылающей щеке. — Сейчас не время и не место… Лишать тебя чести. Уберемся отсюда, и ты расскажешь все свои тайны. Честно.
Я после получения удовольствия вообще страх потеряла, потому что как иначе объяснить, что я спрашиваю:
— А ты расскажешь свои?
— Может быть, — усмехается Алекс.
Вот так! Хочет от меня честности, а сам загадка. Чести лишать меня придумал. Еще чего. Нет-нет-нет. Повторения не будет, маг. Я сейчас соберусь, город помогу спасти, а потом наши пути разойдутся.
Иначе не будет у меня чести.
Моя одежда, правда, выглядит не как у девы с честью. Скорее, наоборот.
— Мы уберемся, когда поможем жителям, да? — интересуюсь, спрыгивая с подоконника и поправляя юбки. Ноги держат, и то хорошо. — Хочешь сказать, что ты нашел ответ, как их спасти?
— Их уже не спасти, — отвечает он, и я про юбки забываю.
— В смысле?
— Жителей Наира. Их не спасти.
— Откуда ты знаешь?
— Я узнал про местное проклятие. Это один из черных обрядов. Ведьмовской. Обратить его можно только с помощью светлой магии.
— То есть, спасение есть?
Алекс смотрит на меня, как на сумасшедшую:
— В мире почти не осталось существ, обладающих ей, не говоря уже о необходимой силе. Поэтому они обречены. Если только ты не знакома с фениксом.
Глава 16
Кровь отхлынула от моего лица. На что он намекает? Но если Алекс на что-то и намекал, это так и осталось интригой, потому что он накинул на меня свою накидку, скрыв беспорядок в моей одежде и повел к выходу. Стража по-прежнему спала, так что мы беспрепятственно вернулись тем же путем. Теперь я уже не была уверена, что меня шокировало сильнее: случившееся в библиотеке вместе с обещанием Алекса продолжить то, что мы начали, или новость о том, что город не спасти. Даже знание о моем необратимом самосожжении меркла по сравнению с тем, что проклятие неотвратимо. Все будто отодвинулось на второй план.
Я не проронила ни слова до своих комнат, только когда увидела знакомую дверь, затормозила, перехватила мага за руку.
— Книга! Я не вернула ее на место. Она так и осталась на подоконнике. Вдруг Борч найдет ее?
— Не волнуйся. Борчу она больше не понадобится.
От его тона у меня по спине побежал холодок.
— Ты о чем?
— Я найду его и приведу в исполнение приговор за использование ведьмовской магии.
— Ты убьешь его? — отшатнулась я, а маг посуровел.
— Сиди в спальне и не высовывайся. Я приду за тобой, когда все закончится.
Мне хочется спросить: «Что закончится?», но я уверена, что не хочу знать подробностей о наказании Борча. Судя по всему, за ведьмовскую магию здесь карают строго, и отговорить Алекса от исполнения приговора у меня, кажется, не получится. Да и кто я такая, чтобы его осуждать? Борч не пожалел даже детей.
Детей!
— А Янис? — спрашиваю.
— Что — Янис?
— Мальчик, которого мы взяли с собой. Ты сказал, что никого не спасти, но мы же его спасли.
— Нет.
— Нет? — вот теперь мне стало так холодно, будто Алекс использовал свои морозные узоры не только для моих ладоней, а на меня всю.
— Если на нем метка проклятья, то нет.
— А если нет? — Алекс поморщился, и я поняла, что с силой впилась ему в руку. — Как определить эту метку?