Ларионов с постным видом перебирал на столе какие-то бумаги, поднял голову и пленительно мне улыбнулся, давая понять, что очень рад моему приходу. Я кивнула и устроилась в кресле возле окна.
— Надо навести справки об одной барышне. Юлия Бокова, двадцать лет, прибыла к нам из Екатеринбурга, племянница господина Зотова, Григория Петровича, ныне покойного.
— Это тот самый Зотов… — начал Ларионов, я опять кивнула.
— Тот самый.
— И чем тебя заинтересовала девица?
— Меня ничем, но Дед считает, что я должна ею заняться.
Вопросы задавать ему сразу же расхотелось, он нахмурился, записал данные Юли, всем своим видом демонстрируя готовность костьми лечь для блага хозяина.
— Когда тебе понадобятся сведения? — спросил деловито.
— Чем скорее, тем лучше.
Я поднялась и направилась к двери, Ларионов недовольно буркнул:
— Могла бы все-таки объяснить, в чем дело.
— Да я пока и сама не знаю, — улыбнулась я в ответ и отправилась восвояси.
Часа два я создавала видимость кипучей деятельности, то есть отвечала на звонки, бегала по кабинетам и приставала к разным людям с вопросами, которые интересовали меня так же мало, как прошлогодний снег. Потом решила, что трудовой порыв затянулся, и отправилась домой, заглянув перед этим в приемную Деда. Ритка, секретарь нашего отца народов, мечтательно смотрела в окно, подперев щеку кулаком. Мне она обрадовалась.
— Хочешь кофе?
— Некогда, — вздохнула я, вранье чистой воды, но в этих стенах я, по не совсем ясной причине, сегодня чувствовала себя неуютно и не хотела задерживаться даже для того, чтобы поболтать с Риткой. Она относилась к крайне незначительной части человечества, которую я именовала друзьями. Деду она была очень предана, совершенно искренне считая, что он заслуживает уважения и даже любви. В этом вопросе я не всегда могла с ней согласиться, и опасную тему мы старались не затрагивать. После нашего воссоединения с Дедом она вроде бы была счастлива, по крайней мере, раз двадцать сказала: "Наконец-то вы дурака валять перестали и мне нервы мотать", но в наш союз, должно быть, не особо верила, потому что с тех пор взяла привычку пытливо меня разглядывать, как будто ожидая подвоха. — У себя? — мотнула я головой в сторону дубовой двери.
— Ага. Только у него народу…
— Ясно. Скажешь Деду, я жду его дома.
— Хорошо.
— Пока, — бросила я.
Ритка все-таки не удержалась от вопроса:
— Как у вас?
— Отлично.
— Когда ты так говоришь, хочется тебя придушить.
— Рита, это зависть. С ней надо бороться.
— Иди отсюда, — весело фыркнула она, и я удалилась.
Дома я оказалась где-то через час, Сашка лежал в гостиной, поглядывая на телевизор.
— Привет, зверь, — крикнула я, он неохотно сполз с кресла и посеменил мне навстречу. — Идем гулять, — порадовала я его, прихватив мячик.
Во дворе дома, где жил Дед, а теперь и мы с Сашкой, был небольшой парк, всего-то десяток деревьев, но жильцы им очень гордились. Моя собака парк по неведомой причине терпеть не могла, и мы отправились таскаться по улицам. В чужом дворе побегали за мячиком, познакомились с девочкой Настей и котом, чье имя установить не удалось, Сашка очень весело проводил с ними время, а я сидела на скамейке и размышляла о смысле жизни, типа, вот еще один день прошел, и что?
— Жаль, что я не собака, — поведала я Сашке по дороге домой. — Никто не научил дуру предаваться простым радостям. — Сашка посмотрел укоризненно и отвернулся.
Входя в квартиру, я услышала, как звонит телефон, и поспешно ответила. Детский голос звучал возбужденно:
— Ольга Сергеевна? Это Иван, ну, тот, у кого мобильный украли.
— Слушаю тебя, Иван, — улыбнулась я.
— Его вернули. Парень позвонил и сказал, что нашел мобильник. А там мой номер забит, домашний, вот он и…
— Отлично. Видишь, есть на свете хорошие люди.
— Ага. Спасибо вам.
— Мне-то за что?
Он вроде бы смутился, но повторил:
— Спасибо. Мама сказала, я обязательно должен вам позвонить. Я бы и сам позвонил… А что теперь с милицией делать?
— Ничего, ты не волнуйся, я все устрою. А что за парень нашел мобильный?
— Ну… взрослый уже, зовут Влад. Он его нам домой принес. Мы с ним поболтали немного, хороший парень, он мне компьютер починил. Сказал, если опять что-то сломается, я могу ему позвонить.