— П-папа, — судорожно выдохнула я. — Но как?
— Что как? Как я тут оказался? — немного насмешливо спросил он. — Ну это место уже долгое время является моим домом.
Я была в лёгком недоумении. Мой отец — всегда такой серьезный, сдержанный и тут на тебе… усмехается.
— Это-то и дереву понятно, — стараясь взять себя в руки, ответила ему. — Я про конкретно эту тропинку. Вряд ли ты тут чисто случайно видами любовался.
Он лишь пожал плечами и мазнул взглядом по брату, на долю секунды задержавшись на его лице. Этого мне вполне хватило, чтобы понять…
— Эйд, — рыкнула я. — Ты… да ты… ашшшш! Потом поговорим.
Понятное дело, что самостоятельно папа никак не мог узнать ни о моем появлении в этом мире, ни о моменте, когда я буду возвращаться в Академию. Эйд… ууууу… гад крылатый. Прибью, придушу. Хотя кого я обманываю… он дал мне такую замечательную возможность — встретиться с тем, кто покинул меня столько лет назад.
— Мы можем немного пообщаться? — спросил отец, обращаясь не то ко мне, не то к брату.
Я ничего не ответила, но думаю, тут и так все понятно было. Конечно, я хотела. Даже очень. Нет, очень-очень прямо очень, но виду не показывала. Однако это не помешало мне сделать глазки кота из Шрека и повернуться к местному начальнику.
— Ладно. Только недолго! Не забывай, что ты тут уже достаточно долгое время, а сил у тебя уходит очень много.
Ну да, есть такая проблемка. Я все же живая, вот мне и требуется много энергии на поддержание нормального состояния в этом месте. Я кивнула и, словно маленький ребёнок, вприпрыжку последовала за тем, по кому столько лет тосковала.
— Ну рассказывай. Как мама? Что нового произошло с момента моей смерти?
Мы с папой сидели на веранде его домика и пили кофе. Он специальный, придуманный Эйдом только для душ, живущих тут, а я обычный, привычно созданный мной.
— Мама, — тихо повторила за ним и слегка улыбнулась. — Не знаю. Я тут уже больше полугода. Понятия не имею, что стало со мной дома, а Эйд отказывается говорить, хоть пытай, честное слово. Я стараюсь не думать о них. Боюсь, что не справлюсь и брошу все это дело. Начну искать способ вернуться домой… к маме. Очень переживаю за неё, а бабушка с дедом. Волнуюсь, как отразилось на них все это. Думаю, я ещё не готова пропустить через себя эту боль. Я слабая, да?
Я подняла глаза на отца и увидела, что он улыбается.
— Улыбаешься? — я была ну очень удивлена. — Я ж вроде не шутила. Душу тут тебе изливала. А ты улыбаешься. Ну, папа…
— Хорошим ты человеком выросла, лисёнок. Очень хорошим.
— Э, почему?
— Что почему? Почему хорошим? — я чуть замедленно кивнула. — Потому что ты прекрасно знаешь, что можешь вернуться к маме, но не делаешь этого, так как тут есть те, кто нуждается в твоей помощи.
— А почему ты решил, что я могу вернуться?
— Я не знаю, что именно произошло. И очень надеюсь, что мне расскажут, — последнее было произнесено так, что любой другой на моем месте начал бы уже поведывать свою историю, ну а я просто пожала плечами. — Но ты сейчас находишься в мире, где могут существовать только мёртвые, не считая Эйда. Из живых тут только вы, следовательно можно сделать вывод, что ты не совсем обычный человек. И попала ты сюда как-то. Не думаю, что Он тебя сюда притащил.
— И то верно, — отозвалась я. — Ну ладно, расскажу уж.
Ну я и начала. Рассказывала ему обо всем, что случилось после его смерти. И о маме, и о себе, о танцах, выпускном в школе, поступлении в институт, учебе, самостоятельной жизни, о работе. Вспоминала различные весёлые моменты, произошедшие во время моей студенческой жизни. Поведала ему о своей смерти, попадании в новый мир, жизни тут, учебе и много-много, о чем ещё. Папа слушал меня внимательно, иногда задавал вопросы, иногда качал головой. Не знаю сколько времени прошло, но из мира воспоминаний меня выдернул обеспокоенный голос отца.
— Лисёнок, ты в порядке?
— А? — я подняла голову и поняла, что мое состояние колеблется где-то между «сейчас откину лапки» и «ну, можно пожить ещё денёк, чисто чтобы позлить врагов».
— Ария, — откуда-то из воздуха перед моим носом материализовался брат. — Время вышло. Тебе пора к себе. Силы уже на критически низком уровне.
— А, да, наверно, — я попыталась встать, но попытка успехом не увенчалась. Дубль два тоже был провальным, если бы не Эйд, с тяжёлым вздохом взявший меня на руки. Что-то я разъездилась в объятиях мужчин. Пора перестать доводить себя до состояния овоща, чтобы была возможность передвигаться самым бюджетным видом транспорта — ногами. Да-да, ими родимыми, а то привыкну ещё, что на руках носят. Хорошее все же… эх. Я попрощалась с отцом и спрятала лицо в широком плече брата, чтобы никто не видел моих слез. Прощание всегда довелось мне очень тяжело в эмоциональном плане, а сейчас… тут даже говорить ничего не буду. Чувствую себя маленьким ребёнком, которого поманили конфеткой, дали ему подержать её в руках, а потом забрали.
— Ты в порядке? — тихо спросил Эйд.
Я отрицательно мотнула головой. Врать сил не был совсем.
— Будто второй раз его хороню, — сквозь слёзы созналась я. — Ещё и воспоминания о доме. Так тяжело на душе.
— Скучаешь?
— Сейчас я не имею на это право, как и думать об этом.
— Почему? — не понял мой спутник.
— Если начну думать, то стану плакать. А когда начну плакать, ничего хорошего не произойдёт. Поэтому я стараюсь сбежать от своих же мыслей. Впрочем, как и всегда. Возможно, когда-нибудь наступит тот день, когда я сяду и проплачу весь вечер или даже день, выливая всю боль и грусть, а пока я не могу позволить себе расклеиться. Не могу позволить себе быть слабой.
— Слёзы не являются признаком слабости, — совершенно серьезно ответил Эйд. — Они, словно дождь, после которого и природа оживает, и дышится легче, и на сердце спокойней становится. Они смывают всю боль и все горе, которые ты пережила. Твоё сердце, словно цветок, который полон жизни и красок, когда ты счастлива, и увядает, когда тебе больно, и именно слёзы помогают ему заново ожить.
— Я знаю. Знаю, — прошептала в ответ. — Но…
— Ария, — перебил меня мужчина, возвращая на землю. — Ты попала в другой мир, потеряла все, что было тебе дорого, тебе пришлось полностью изменить своё мировоззрение, ты за полгода научилась почти в совершенстве владеть магией и боевыми искусствами, решилась пойти в Академию, где витает магия Смерти, узнала, что такое смерть как со стороны, так и на себе лично, спустилась сюда, чтобы найти ответы, встретила отца, по которому сильно тосковала, в потом нашла в себе силы отпустить его. Ария, и после всего этого ты будешь говорить, что слабая? Сестрёнка, ты вообще отдаёшь себе отчёт в том, что с тобой произошло?
— Отдаю, — я негромко хлюпнула носом. — Но не считаю, что этого достаточно. Возможно, у меня немного завышенные требования к себе любимой. Но ничего не поделаешь, надо соответствовать.
Эйд ничего не ответил. Хотя по его виду можно было догадаться, что он уже прикидывает, как бы на мне смотрелась туника местного дома скорби.
— Помогу открыть тебе портал, — наконец отмер он. — Давай координаты.
Я послушно назвала их, дождалась появления чёрной рамки, махнула брату рукой, поблагодарив его за встречу с отцом, и шагнула в темноту.
***
— Меня не трогать, даже при условии начала войны, — я свалилась на кровать и закрыла глаза. — Сейчас помру, честно.
Тень, сидевшая все это время на подоконнике, бесшумно спрыгнула и потрусила ко мне.
— Помочь? — мурлыкнули над ухом.
— Если ты решила меня убить, то найди наименее болезненный способ. Хотя…
— Что такого случилось, раз ты снова плачешь?
— Папа случился, — продолжая избавляться от лишней жидкости, пробурчала в ответ. — Я хочу немного отдохнуть, все силы потратила.
Я закрыла глаза и отправилась в мир Морфея.
По моим ощущениям спала я не очень-таки и долго. Ну уж точно наамного меньше, чем хотелось бы. Да ещё и плохо очень. Слишком многое свалилось на меня в последние дни, слишком много мёртвых я видела. Каким бы сильным и хладнокровным не был бы человек, смерть, точнее работа с ней, наблюдения за ней и изучение её причин оставляют весомый след на каждом. Вот и я не стала исключением… когда я первый раз столкнулась с ней, мне потом около полугода снились кошмары. Вот и сейчас… мне приснилась смерть девушки, точнее её сожжение. Всё это я списала на ужас от увиденного в воспоминаниях тех мужчин, но кто ж знал, что это был очень тонкий намёк на новое дело…