Но у Кингз-Бенч была одна особенность: тюрьма состояла словно из двух слоев. Во внутреннем, самом страшном, жили те, кто уже вообще ничего не мог платить, а во внешнем, занимающем три квартала вокруг, без права покидать пределы этого района под бдительной охраной полиции те, с кого еще что-то можно взять. Нет, не в пользу кредиторов, пока у них есть хоть какая-то надежда получить деньги, человека в Кингз-Бенч не отправляли, а в пользу государства и отдельно полиции.
В этом районе в крошечных, провонявших чем попало домишках с вшами, клопами, крысами и прочей гадостью селили малоимущих, в ожидании, когда человек, пожив немного в таких условиях, либо найдет способ выплатить долг, либо потратит последнее на уплату полиции, и тогда уже перейдет во внутреннюю тюрьму.
Ив такой человеческой и жизненной помойке Эмма осталась верна себе. Она не поселилась там одна, поющие в трущобу и Горацию с… гувернанткой. Почему бы не получить лишнюю гинею с женщины, у которой есть возможность держать в тюрьме слуг?
А еще она немедленно отправила множество писем всем друзьям — бывшим и оставшимся. И снова ей пришли на помощь кто как мог. Сестра Нельсона Кэтрин осторожно предложила, пока идут разные разбирательства, Горации погостить у нее. Вытащить из помойки хотя бы Горацию… Но Эмма… отказалась: нет, дочь будет с ней!
Вообще-то родственники Нельсона могли просто отсудить дочь адмирала у столь одиозной «опекунши», которой формально считалась Эмма относительно Горации. Достаточно было одного обращения в суд, и Эмму лишили бы права опекунства из-за отсутствия возможности осуществлять опеку. Но все прекрасно понимали, что Эмма настоящая мать Горации, это только правительство и парламент делали вид, что не догадываются, да Уильям Нельсон не помнил о существовании племянницы.
Нашелся очередной меценат, готовый выбросить деньги ради спасения (хоть на время) возлюбленной Нельсона. Он купил остатки вывезенного из Мертона убранства комнат и окровавленный мундир, в котором погиб адмирал. Для общего долга сумма ничтожная, но заткнуть рот хотя бы подавшему иск кредитору удалось. Эмму выпустили из Кингз-Бенч. Но она прекрасно понимала, что второй визит туда не за горами.
Те, кто попадает в такие переделки, редко выбираются из них навсегда. Подниматься вверх очень трудно и медленно, скатываться вниз легко и быстро. Достаточно упасть, и усилий, чтобы катиться, не понадобится.
И полгода не прошло, как на торги было выставлено все оставшееся имущество Эммы — от столового серебра и часов с бриллиантами, позолоченных кубков, дорогих сервизов до игрушек Горации… Меценат снова помог, он скупил все и отправил на склад, обещая сохранить до лучших времен, когда у миледи появятся средства вещи выкупить. А еще дал денег на жизнь…
Но это не могло отсрочить попадание в Кингз-Бенч, оплатить колоссальные долги леди Гамильтон не мог ни один щедрый меценат. Ей предстояло остаток дней провести в запретном районе… Вместе с Горацией, которую Эмма категорически отказывалась отпускать от себя.
Друзья снова и снова хлопотали о несчастной Эмме, добиваясь для нее оплаты огромных долгов государством или хотя бы какой-то деятельной помощи. Все мог бы решить принц Уэльский Уильям, фактически правивший Англией за своего отца короля Георга III, уже совсем потерявшего разум из-за болезни. Уильям, который со временем стал королем Георгом IV, тратил на своих любовниц колоссальные средства, не стесняясь. Долги, пусть и огромные, наделанные Эммой, были вполне сопоставимы с его собственными грехами.
Конечно, Эмма уже не та и приглашать ее ко двору, несмотря на то, что там заправляла любовница принца за неимением королевы (Уильяму страшно не повезло с женой), никто не собирался, однако по старой памяти Уильям, когда-то друживший с Нельсоном и ухаживавший за Эммой, вполне мог хоть как-то помочь. На это и рассчитывали друзья леди Гамильтон.
И тут…
Сразу после гибели Нельсона Эмма за свой счет заказала и выпустила биографию адмирала, щедро оплатив и работу писателя, и издание книги. «Жизнь» получилась малоинтересной, никому не понравилась и быстро забылась. Но у издателя остались письма Нельсона к самой Эмме, которые та зачем-то отдала (чтобы доказать любовь героя к себе и его намерение обеспечить будущее Горации и самой Эммы) и забыла забрать обратно!
Можно быть наивной, можно быть рассеянной, но, когда наивность и рассеянность граничат с глупостью и преступной халатностью, неприятности обеспечены. Они не заставили себя долго ждать. Видимо убедившись, что Эмме из Кингз-Бенч уже не выйти и она больше не опасна, издатель Джеймс Гаррисон решил заработать на сенсации и выпустил письма отдельной книгой!