Настроение в гостиной царило довольно унылое. Лорд Сэндс своим пристрастием к алкоголю делал себя несчастным человеком. Он пребывал в таком состоянии уже столько лет, что многие, и в первую очередь его сестра Сесилия, уже отчаялись их сосчитать. Менее милосердная женщина просто-напросто пожала бы плечами, заметив, что Гарри все свои несчастья накликал на себя сам. Сесилия относилась к тому человеческому типу, для которого характерна терпимость и доброжелательность. Однако сегодня ноги у нее ныли с самого раннего утра, а поясницу немилосердно ломило. Все накопившееся за восемь лет каждодневной терпимости к брату, в конце концов, прорвалось наружу.
– Ну что, Гарри! – воскликнула она, сердито расхаживая по гостиной. – Все твои неприятности исходят только от тебя самого!
Гарри с простодушным видом выудил из кармана своего платья серебряную флягу.
– Полагаю, я этого заслужил, – ровным голосом проговорил он. Однако когда он наклонил флягу, чтобы добавить бренди себе в кофе, рука у него тряслась так, что горлышко громко застучало о край чашки.
Сесилия наклонилась вперед с быстротой ястреба, углядевшего желанную полевую мышь, и выхватила у брата флягу.
– Сколько можно, Гарри! Во французском коньяке давешний скандал не утопишь.
Лицо Гарри еще больше покраснело.
– Никакого скандала не было, Сели.
– Твоя жена, Гарри, – уже сама один большой скандал и больше ничего! – раздраженно стояла на своем Сесилия. – А когда прошлым вечером в театре ты накинулся с угрозами вышвырнуть ее из ложи, то лишь подлил масла в огонь!
Гарри сжал кулак и с осторожностью провел костяшками пальцев по глубоким и длинным царапинам у себя на щеке.
– Так я вовсе и не собирался так делать.
Однако Сесилия осталась беспощадной.
– Не много же тебе нужно, чтобы напиться, Гарри! – воскликнула она, и, взяв двумя пальцами флягу за горлышко, презрительно подняла ее перед собой. – Джулия, наверное, уже устала разыскивать и выливать твои заначки, так? Или она смиренно дожидается, когда ты с чувством налижешься в передней?
Гарри скрестил руки на груди, немного сполз с кресла и поежился.
– Сели, да ведь никто ничего не услышал, слово дворянина! – промямлил он. – Ну, хорошо, слышали только те, кто сидел в соседних ложах.
Сесилия с несчастным видом расположилась в кресле с облезлой позолотой напротив старшего брата.
– Господи, Гарри, – тихонько проговорила она, подпирая ладонью подбородок, – дорогой мой, ты же присутствовал в высшем свете. Хватит одного слова. За окном раннее утро, а до меня уже добрались первые пересуды!
– Для вас с Делакортом я настоящая обуза, – с жалким видом пробормотал Гарри.
– Давай не будем, Гарри! У нас с Дэвидом все хорошо. Я не о нас беспокоюсь, понимаешь? Меня волнуешь ты.
Гарри угрюмо покачал головой:
– Слишком поздно, Сели. Я на ней женился, и тем хуже для меня. Сколько лет я был рогоносцем на глазах у всего Лондона! Мне остается одно – тем более что Джулия совсем распоясалась, – подать на развод. Уж сколько месяцев я ей угрожаю разводом – и все без толку.
Сесилия какое-то время молчала и задумчиво грызла ноготь.
– Ну что ж, Гарри, полагаю, что на развод вполне можно пойти, – наконец заговорила она. – Но все будет ох как непросто. Влияния в палате у тебя, считай, никакого, а в парламенте слишком много так называемых дворян, которым совсем не захочется, чтобы кое-какие имена стали предметом толков. Полагаю, ты понимаешь, о чем я говорю.
– Боже, – тяжело вздохнул Гарри. – Мне такое и в голову не приходило.
И он растерянно провел рукой по своим взлохмаченным волосам.
Бедный Гарри! Он никогда не был самым ярким бриллиантом семейной короны. Сесилия, отставив в сторону флягу, поспешно перегнулась через стол.
– Послушай, Гарри, откажись от аренды вашего дома и увези ее назад, в поместье Холли-Хилл. – Или убавь ей денежное содержание! Черт возьми, она даже наследника тебе не подарила!
Гарри презрительно усмехнулся:
– Ничего не выйдет, да она и не согласится. – Он горестно покачал головой. – Я ей на вот столько не могу доверять, понимаешь? Пусть уж лучше титул перейдет к дяде Реджи или кому-нибудь из его выкормышей. А касательно экономных расходов, то тут ничего нельзя сделать. Только на булавки Джулия тратит такую сумму, которая лишь немного не дотягивает до моего ежемесячного дохода. И сделать ничего нельзя, все по брачному договору – в свое время она постаралась и все учла.
У Сесилии вырвалось ругательство, которое вряд ли могло бы украсить воспитанную женщину высшего света. Нахмурившись, она подтолкнула стоявшую рядом с ней флягу к брату.
Тот с виноватой улыбкой взял ее, открыл, щедрой рукой плеснул бренди себе в кофе, посмотрел на сестру и вопросительно поднял бровь. Сесилия испытала искушение, но быстро взяла себя в руки, покачала головой и поднесла к губам чашку с настоящим ароматным кофе. Не спеша, сделала глоток и аккуратно поставила чашку на блюдце.
– Послушай, Гарри, а с кем она тогда была – с лордом Бодли, мистером Востом или с кем-то еще?
Гарри с угрюмым видом покачал головой:
– Не разглядел, чья карета.
– Если не везет, так сразу во всем. – Брат и сестра молча допили кофе, и Сесилия поднялась из-за стола, собираясь уходить. – Хочу тебе сказать, Гарри, – проговорила она, пытливо вглядываясь ему в лицо, – что мы с Дэвидом всегда будем на твоей стороне, что бы там ни случилось. Впрочем, ты и так знаешь, верно?
Гарри молча кивнул.
Сесилия протянула руку и с нежностью притронулась ладонью к его расцарапанной щеке.
– Через несколько дней мой муж вернется из Дербишира, и я спрошу у него, как нам лучше всего поступить с Джулией. Думаю, что Дэвид знает, как справиться с ней.
При упоминании имени своего до жестокости сурового зятя Гарри малость даже просветлел. Поддавшись порыву, Сесилия приподнялась на цыпочки и поцеловала брата. К ее изумлению, он взял ее за плечи и стиснул их с неподдельным отчаянием, которое ему удавалось скрыть во время их разговора.
– Все будет хорошо, Гарри, – шепнула Сесилия ему на ухо. – Не сомневайся. Я обещаю.
И вдруг где-то в доме раздался леденящий кровь крик, тут же опровергая слова Сесилии ...
Чуть более к югу от Принсес-стрит, в высоком кирпичном особняке на Беркли-сквер к половине десятого утра знающая свое дело Изабель, леди Кертон, уже успела поцеловать на прощание своего любовника, распорядилась затопить камин, раздвинуть шторы на окнах, сделала указание накрыть завтрак в малой столовой, а затем приказала, чтобы с Мортимер-стрит привезли завтракать ее племянницу.
Исполненная благодушного довольства, самая богатая женщина бросила взгляд через весь обеденный стол на леди Кэтрин Вудвей, которая с нескрываемым раздражением тыкала вилкой в кусок бекона. Леди Кертон незаметно подала знак своим ливрейным лакеям удалиться.
– Я так рада, Кэтрин, – осторожно заговорила она, – что ты уступила уговорам надоедливой старухи и, наконец, приехала в город.
Кэтрин с недовольным видом перестала мучить бекон.
– А я-то ломала голову, какая нелегкая меня сюда занесла! – воскликнула она, вызывающе поднимая вилку и брови. – Оказывается, из-за того, чтобы не огорчать тронувшуюся умом престарелую тетушку!
Леди Кертон рассмеялась как-то вовсе по-детски, что никак не вязалось с ее видом почтенной женщины.
– Я хочу, чтобы ты задержалась у меня подольше, дорогая, – с настойчивостью в голосе заявила она. – Дочь отправилась в Индию, и теперь я совсем одна.
Кэтрин бросила на тетю полный сомнения взгляд.
– У вас же есть полковник Лодервуд.
Леди Кертон задумчиво посмотрела на стоящую перед ней чашку.
– Господи, в этом мире Джека интересуют лишь две вещи – организация благотворительных акции и посиделки в клубе офицеров. На благовоспитанный высший свет ему глубоко наплевать.