– Подождите, Мэгги, почему дешевую? – будто бы искренне удивился Эндрю и снова попытался остановить, положив руку мне на плечо.
– То есть дорогую? – окончательно разъярилась я и поступила, как учил меня в таких случаях шестой муж бабушки – учитель по самообороне. Я отвесила Эндрю Сильверу оплеуху.
– И не смейте ко мне подходить! – предупредила нахала. – А с виду такой приличный, – покачала я головой. – Бедная ваша жена!
– Какая жена? – ошарашенно спросил Сильвер, потирая покрасневшую щеку.
Не стала ничего отвечать, только фыркнула, гордо задрала голову и с видом победительницы зашагала с вокзала прочь. Подожду Люси в салоне. Не хочу больше иметь ничего общего с этим бесчестным человеком!
В воинственном настроении я шла по широким улицам столицы, а острые каблуки моих туфелек стучали в ритме боевого марша. Через пару кварталов запал начал снижаться, а чемодан становился всё тяжелее и тяжелее. Чтобы отдохнуть и убрать всё еще болтающийся на локте слегка помятый плащ Мэгги, я остановилась в тени высокого, а потому вольно растущего дерева. Вздохнула, убрала накидку и огляделась. В пылу праведного негодования я дошла до отеля «Гранд Опера», мне оставалось буквально несколько домов до салона госпожи Люсинды. Отделанный мрамором вход в здание был украшен многочисленными деревьями в больших кадках. Были тут и самшитовые шары, и туи, уходящие спиралями вверх и неизвестные мне растения на толстых штамбах.
«Паршивый ты, Эванжелина, озеленитель», – дала я себе очередную нелестную, но справедливую характеристику.
Лысый, одетый в зеленый костюм швейцар, вежливо распахивал двери перед дорого одетыми посетителями, носильщики выкатывали золоченые тележки, чтобы помочь гостям доставить многочисленные чемоданы до дверей баснословно дорогих номеров. Соседнее с отелем строение, как несложно догадаться, было зданием Оперного театра, и представляло собой величайшее творение Бриджских архитекторов. Украшенное колоннами и барельефами, с широкими парадными лестницами и высокими окнами, с кованой оградой и статуями богов, покровительствующих искусству, оно производило на неискушенного туриста ошеломительное впечатление.
Я неискушенным туристом не была, поэтому лишь едва задержала взгляд на длинной очереди в кассу за билетами на вечернее представление. Кто-то, будучи в самом хвосте, смотрел на меня, и ощущение чужого взгляда неприятно щекотало нервы. Так и не обнаружив никого, кто мог бы заинтересоваться моей скромной персоной, я снова вернулась к маршруту и поравнялась с входом в отель. Закрутились круглые стеклянные двери, и на улицу вышел мой недавний знакомый – мистер Дуглас Саливан.
– Дорогая мисс Браун, это снова вы! – обрадовался он мне. – Вы сюда? Как это замечательно, что мы будем жить с вами в одном отеле!
– Нет-нет, мистер Саливан, – рассмеялась я. – Мне жаль вас огорчить, но жить я буду у бабушки. На набережной Алоны, – и я показала ему в сторону бабулиного дома. – Так что мы с вами почти соседи.
– Жаль, очень жаль! – расстроился Дуглас. – Я немного растерян, нечасто бываю в Бридже, и хоть изредка видеть знакомое лицо было бы счастьем.
– Не печальтесь, мистер Саливан. Если вам будет грустно и одиноко, приходите в салон мадам «Люсиль», мы с бабушкой угостим вас чашечкой хорошего кофе, – щедро предложила я. Потому что была уверена в том, что он откажется.
Ни один нормальный человек никогда не придет в гости на такое приглашение – дань элементарной вежливости.
– С радостью! – удивил меня Саливан и достал откуда-то изгрызенный карандаш. – Нет ли у вас клочка бумаги, я запишу адрес? – попросил бывший попутчик.
– Сейчас, – несколько шокировано отозвалась я и нащупала в кармане пиджака сложенный листок.
Нацарапала «Набережная Алоны, 25, салон мадам Люсиль» и протянула Дугласу.
– Я зайду, как только буду свободен! – заверил меня чей-то жених, пожал мне руку и, сославшись на срочные дела, ушел. Даже не предложив уставшей девушке донести вещи.
«Вот это джентльмен», – подумала я, из последних сил таща чемодан.
Впереди показалась серая гладь реки. Я ускорила шаг и вышла на оживленную набережную. Уличные продавцы антиквариата (липового), старых книг (собранных из бесплатных библиотечных киосков) и эксклюзивных рисунков лучших художников прошлого века (отвратительного качества копий) громко расхваливали свой товар. Зеленые лотки их сливались с деревьями, и оттого казалось, что торговля происходит в волшебном лесу. Рядом жалостливо просили милостыню, играли на скрипке, пели, и проверяли у растяп кошельки местные обитатели.