— Этого не стоит бояться, — возразил Кул. — Любой, кто посещал казармы Эксита или Хейлсхема, должен получить сильное впечатление от нашей боевой готовности. — Это его высказывание встретило благодарный взгляд от жены командующего, но Джеральд, сын мистера Эддингтона, не был удовлетворен.
— А что, если Бонапарт решит организовать вторжение? Какое сопротивление мы сможем оказать? Несколько рекрутов после месячных тренировок будут выглядеть совершенно беспомощными, я думаю.
Десерней, который следил за разговором с нескрываемой иронией, сказал:
— Он не решит.
Все были застигнуты врасплох этим замечанием. Джеральд Эддингтон оправился первым.
— Скажите на милость, как вы можете быть так уверены в этом, месье?
На последнем слове был сделан достаточный акцент, чтобы пробудить искру в глазах Десернея, но, ко всеобщему удивлению, он засмеялся.
— Потому что он написал мне об этом на прошлой неделе! — Затем он посерьезнел и добавил: — Нет, вы подумайте. У него была гораздо лучшая возможность в прошлом, и он не воспользовался ею. Теперь он должен призвать еще больше новобранцев. Потому что ему нужна не одна армия, а много, чтобы подготовиться к битвам с трех сторон на суше.
Мисс Миллисент Эддингтон, уже очарованная французом, собиралась задать вопрос. Но ее опередил вежливый вопрос полковника Кула:
— Вы не считаете, что Франция является спокойным местом для того, чтобы находиться там в настоящий момент?
Десерней ответил не сразу. Он выдержал взгляд Кула, как будто оценивая все колкости, скрытые в вопросе. Затем он сказал серьезно:
— Я не уверен, могу ли я ответить на этот вопрос убедительно для вас. Как я сравню Джолиф-корт с маленькой собственностью на узком ступенчатом уступе? Трудно. Что же касается того, что происходит сейчас во Франции, я не могу сказать вам, кто чувствует себя более неспокойно: друзья Бонапарта или его враги.
— А к какой группе вы относите себя?
— Я воевал в британской армии в течение последних двух лет. Это говорит само за себя.
Разговор держал в плену верхнюю половину стола, и головы поворачивались с нижней половины, не столько из-за того, что было сказано, а из-за напряжения, возникшего между двумя мужчинами. Встревоженная София пристально рассматривала профиль Кула: откуда эта вражда по отношению к человеку, которого он едва знает? Но, конечно же, ни один француз, за исключением законченного роялиста, не мог избежать некоторой язвительности со стороны англичан в настоящее время.
Она слегка возвысила свой голос:
— С этим разговором о вторжении, я думаю, мы забываем одного джентльмена, герцога Веллингтонского. Если бы он ожидал удара против Англии, он, конечно же, не находился бы сейчас в Брюсселе.
Мисс Миллисент Эддингтон послала ей взгляд, полный восхищения, заставивший Софию подозревать, что она одобряет попытку отвести внимание гостей от Десернея. Задумываясь о том, заподозрила ли Миллисент ее мотив, она почувствовала, как легкий румянец заливает ее щеки.
— Леди Гамильтон, как обнадеживающе! Но вы так храбры. Я решительно утверждаю, что если враг будет у ворот, вы будете выглядеть так же невозмутимо, как и сейчас.
— Напротив, я всегда была довольно робкой.
Мистер Эддингтон энергично запротестовал:
— Моя дорогая леди Гамильтон, благородная дама, которая проделала путешествие на другую сторону света к терра инкогнита и обратно, не имеет надежды обманывать нас таким вот образом. Да уж робка, в самом деле! Не говоря уже о вашей смелости во время поездок верхом. Скажите, вы восстановите конюшни теперь, когда вы вернулись домой?
— Да. У нас есть кобыла, которую я хотела бы выпустить на скачки в Эпсом Даунс.
Десерней повернулся и задал первый вопрос, который он адресовал ей за все время ужина:
— Шерезада?
София не могла не улыбнуться, так как его голос проскользнул через «хе», точно так же как у Гарри.
— Да.
— Она такая нежная и хрупкая. Это разумно?
Она подняла брови.
— Мы скоро это выясним. Эти первые скачки будут испытанием ее силы и подготовки.
— Кто будет ехать на ней верхом? — Он завладел разговором, как будто больше никто их не слушал, но именно поэтому окружающие жадно ловили каждое слово.
— Мы еще не решили.
— В Джолиф-корте есть человек, который может подойти. У него хорошее чутье лошадей.
Мистер Эддингтон сказал с изумлением:
— Я бы рекомендовал вам серьезно отнестись к этому совету, леди Гамильтон. Виконт де Серией — эксперт по лошадям.