— Вряд ли он имел какое-то отношение к судьбоносному решению, — рассмеялся доктор. — Разве что, подобно Баркису, «испытывал расположение и постоянную готовность». Странная история; кое-кто отказывается верить в истинность событий. Однако те, кто хорошо знаком с графиней Н., полагают, что все случившееся вполне в духе ее сиятельства и соответствует правде. Ну а мне доподлинно известно, что так оно и есть.
— Был бы рад услышать историю с начала и до конца, — признался я.
— Что ж, могу рассказать. — Доктор с удовольствием зажег новую сигару и подвинул мне коробку.
Нетрудно представить, что молодой человек внезапно проникся пылкой страстью к хересу в хрустальных графинах по шесть пенсов за стакан и к знакомым нам с юности булочкам со смородиновым джемом. С того дня он являлся в кондитерскую Сьюэлла на ленч, на чай и даже на обед, довольствуясь котлетой и сладким печеньем. Возможно, лишь из опасения, что слухи об этом достигнут ушей матушки, он назвался вымышленным именем и под этим псевдонимом вступил с Мэри в близкие отношения. К чести девушки необходимо подчеркнуть, что она влюбилась в простого мистера Джона Робинсона и согласилась выйти замуж отнюдь не за будущего графа, а за сына колониального купца — как показали обстоятельства, истинного джентльмена и человека вполне обеспеченного, но не слишком превосходящего ее в социальном положении. А о том, что возлюбленный — не кто иной, как лорд С., наследник поместий и титула, ей довелось услышать лишь в ходе мучительного разговора с его матушкой.
–
Я ничего об этом не знала, мадам, — уверяла Мэри, стоя возле окна в гостиной над магазином. — Даю честное слово, понятия не имела.
— Может быть, и так, — ледяным тоном отвечала леди. — А если бы знали, отказали бы?
— Трудно судить, — честно призналась девушка. — Все было бы по-другому с самого начала. Но он ухаживал за мной и сделал предложение.
— Не стоит об этом говорить! — отрезала мамаша. — Я здесь не для того, чтобы защищать сына, и не утверждаю, что он поступил хорошо. Вопрос лишь в том, какая сумма способна компенсировать вполне понятное разочарование?
Ее сиятельство гордилась собственной прямотой и практической хваткой. Произнеся последние слова, она достала из ридикюля чековую книжку и погрузила перо в чернильницу. Склонен думать, что обращение к чековой книжке оказалось серьезной ошибкой. Девушка обладала достаточной долей здравого смысла, чтобы видеть возможные препятствия. Скажу прямо, на пути к союзу наследника графского титула с дочерью торговца льняными товарами препон возникло немало. Если бы леди отличалась большей проницательностью, беседа прошла бы значительно успешнее. К сожалению, она судила мир по единому стандарту, совсем забыв, что порой встречаются индивидуальности. Мэри Сьюэлл выросла на западе Англии — в том краю, который во времена Дрейка и Фробишера подарил стране немало бесстрашных, сильных духом и телом пиратов. Оскорбление чековой книжкой задело независимую особу до глубины души. Губы мгновенно сжались, а страх тут же испарился.
— Сожалею, но не считаю возможным удовлетворить намерения вашего сиятельства, — заявила она.
— О чем вы, милочка? — не поняла леди.
— Всего лишь о том, что не собираюсь испытывать разочарования, — ответила Мэри спокойным, уважительным тоном. — Мы дали друг другу клятву. Если мой жених — джентльмен, как это и есть на самом деле, то сдержит слово. Ну а я непременно выполню свое обещание.
Ее сиятельство принялась убеждать, как это обычно делают люди, когда что-то исправлять уже поздно. Указала на разницу в социальном положении, подробно описала несчастья, ожидающие дерзкую самозванку, которая осмелится проникнуть в чуждый круг. Однако к этому времени девушка уже успела справиться с удивлением и, должно быть, смекнула, что графский титул стоит борьбы. Подобный аргумент нередко руководит поступками лучших из женщин.
— Мне отлично известно, что я не леди, — невозмутимо возразила Мэри, — но все мои родные — честные, добропорядочные люди, и я постараюсь научиться всему, чего пока не знаю и не умею. Не хочется неуважительно отзываться о богатых и знатных, но, прежде чем поступить на работу в кондитерскую, я служила горничной в одном блестящем доме и там видела тех, кого принято называть высшим обществом. Теперь твердо знаю, что смогу стать такой же леди, как многие, если не лучше.