Выбрать главу

— Возьми, накинь на плечи, — произнес он, подавая ей шерстяную накидку, которую нес с собой. Но от мокрой накидки женщине стало еще холоднее. Тогда Роб достал из притороченной к седлу дорожной сумки плед и закутал им женщину. Она запротестовала, сказав, что он тоже промок насквозь и замерз.

Роб ее успокоил:

— Я захватил несколько пледов. Кроме того, мы скоро найдем местечко, где можно погреться у огня, поесть горячей пищи и обсушиться.

— С-скоро? — стуча зубами, спросила вдова. — Н-на-сколько я знаю, поместье Гленлион находится на расстоянии не менее тридцати лиг от замка Лохви.

— Ты, леди, меня недооцениваешь. Неужели ты думаешь, что между Лохви и Гленлионом нет дома, где бы меня приютили? У меня полно друзей и родичей, и они будут рады предоставить нам с тобой стол и кров. При этом даже не спросят, как мы оказалось в их краях, от кого скрываемся и почему у нас такой вид.

Гленлион не лукавил. Неподалеку лежали владения кланов Макгрегор и Макнэш. Часть родов поддерживала с Гленлионом дружеские отношения; имелись однако общины, настроенные по отношению к нему враждебно. Так что их с Джудит безопасность напрямую зависела от того, кто им встретится раньше — друзья Гленлиона или враги. Все темное время они ехали вдоль южного края долины Глен-Лохи и к рассвету добрались до Бен-Луи — высокой, окутанной мраком, поросшей лесом горы. Тиндрамский тракт лежал к северу, но ехать по нему следовало с большой осторожностью, стараясь по возможности избегать людных перекрестков. Роб не сомневался, что в замке Лохви уже обнаружили исчезновение вдовы и Рыжий Дьявол послал за ними погоню. А попасть в его лапы в планы Роба никак не входило. Они ехали все утро и весь день. На расстоянии лиги от Тиндрама находился Кирктон, где Роб рассчитывал остановиться на ночь. Роб оглянулся и посмотрел на свою спутницу. Она почти все время молчала, без возражений жевала сухие ячменные лепешки, которые он ей предлагал, и запивала эту скудную еду холодной водой из его фляжки. Джудит не жаловалась, но Роб чувствовал, что силы ее на пределе. Лицо у вдовы было бледное, под глазами залегли голубые тени. Она так сильно сжимала поводья, что побелели костяшки пальцев. За несколько часов скачки они останавливались только раз — по нужде. При этом вдова слезла и залезла на лошадь самостоятельно, отказавшись от его помощи. В ней были мужество и сила духа, которых он никак не ожидал.

— Недаром говорят, что англичане упрямы, — сказал Роб, решив ее поддразнить, и был вознагражден ее слабой улыбкой. — Ты, женщина, о ребенке не беспокойся, — добавил он через минуту, зная, о чем она думала всю дорогу, и сочувствуя ей. — Старая Мэгги хотя и не слишком привлекательная особа, но детей любит и о девочке будет заботиться.

Она внимательно на него посмотрела, словно пытаясь понять, правда это или он просто ее успокаивает. Судя по выражению его лица, он говорил правду.

— Вероятно, ты прав, — промолвила Джудит. — Я не замечала, чтобы она плохо обращалась с Томом, своим внуком. Чувствуется, что она его любит.

— Наш Том — проказник, каких мало. Боюсь, твоя Мейри хорошему у него не научится.

Джудит снова ему улыбнулась — куда теплее, чем прежде. И эта очаровательная улыбка поразила его в самое сердце. Что бы эта женщина ни говорила и ни делала, не оставляло Роба равнодушным. Он и не ожидал, что поездка с ней станет испытанием для его чувств. И это не могло его не смущать. Ближе к вечеру подул холодный ветер, который растрепал Джудит волосы и заставил ее поплотнее закутаться в плед. День близился к закату, и тени двух высоких гор — Бен-Луи и Бен-Озз, которые легли в долину, придали окружавшему их ландшафту более сумрачный, нежели утром, вид. Роб, приложив ладонь козырьком ко лбу, приподнялся на стременах, чтобы обозреть дорогу. В Кирктоне находились развалины древнего монастыря VII века, где в свое время хранились мощи святого Филлана. Роб был уверен, что уж там-то их искать никто не будет. Они добрались до Кирктона, когда уже совсем стемнело. В заброшенном аббатстве было тихо, как на кладбище. На месте обрушившихся стен росли ивы, еще сохранившиеся постройки были увиты плющом. Молодые люди решили укрыться в полуразрушенной часовне; пока Роб занимался лошадьми, Джудит, взяв кремень, кресало и немного сухого мха, разожгла костерок на том месте, где в незапамятные времена стояла каменная чаша со святой водой.

— Это святотатство, — посетовала Джудит, когда Роб вошел в часовню. — Надо было развести огонь в другом месте.

— Тогда костер был бы виден издалека, — резонно возразил Роб. — Нет, леди, это единственное место, где мы можем обогреться, не привлекая к себе внимания.

Она с минуту молчала, подбрасывая в огонь веточки и стебли сухой травы, потом спросила:

— Как думаешь, лэрд Лохви будет нас искать?

Роб молчал, напряженно размышляя над этим, казалось бы, таким простым вопросом. Признаться, он не столько опасался своего отца, сколько графа Аргилла. Если бы граф узнал о побеге заложницы, то, вне всякого сомнения, отрядил бы за ней погоню. А поскольку людей у него было гораздо больше, чем у Ангуса Кэмпбелла, это позволило бы ему вести поиск беглянки сразу в нескольких направлениях. Разумеется, в поисках будет принимать участие и лэрд Лохви, но он станет лишь орудием в руках зловредного графа. Роб с усмешкой подумал, что, если бы он назвал отца слепым исполнителем воли графа, тот наверняка почувствовал бы себя оскорбленным.

— Ты мне так и не ответил, — сказала Джудит зазвеневшим от волнения голосом.

— Лэрд Лохви просто обязан пуститься по нашему следу. Если не ради себя, то ради того человека, который организовал твое с Мейри похищение.

— Ты графа Аргилла имеешь в виду?

— Кого же еще? — Роб подбросил в огонь несколько сухих веток.

Она замолчала. Роб поднялся и отправился за своей дорожной сумкой. Бросив ее поближе к костру, сказал:

— Наш ужин наверняка будет не столь обильным, как в замке Каддел, но голод мы утолить сможем.

— Опять ячменные или овсяные лепешки? — разочарованно спросила Джудит.

— А чем плоха такая лепешка? — вопросом на вопрос ответил Роб, размешивая в глиняной плошке воду с овсяной мукой и доставая из сумки небольшую чугунную сковородку. — Это основное блюдо шотландского воина — горячее и сытное. Бывали времена, когда о такой еде мне приходилось только мечтать.

— Как-то не верится, что тебе приходилось голодать.

— Уверяю тебя, приходилось. Притом гораздо чаще, чем ты можешь себе представить. Ну вот, лепешки изжарились. Первая, самая лучшая — тебе. — С этими словами Роб снял со сковородки горячий овсяный блин и протянул своей спутнице.

Чтобы не обжечься, Джудит стала перекидывать лепешку с ладони на ладонь. Заметив, с каким серьезным видом она это делает, Роб ухмыльнулся. Жонглируя лепешкой, она, казалось, забыла обо всем на свете — даже о возможной погоне, а подобная передышка была ей совершенно необходима.