— Итак, ты везешь меня в Гленлион, — наконец сказала она, расправившись с двумя лепешками и запив их водой из кожаной фляги.
— Это так.
— Думаешь, нас не станут там искать? — спросила она, протягивая к огню руки.
— Это не столь уж важно. Она нахмурила брови.
— Неужели Гленлион такая мощная крепость?
— Нет, леди. Жилые покои у меня размером с фермерский дом, а оборонительная стена еще недостроена. — Роб вытер сковородку куском лепешки, отправил его в рот, а сковородку снова засунул в сумку. — Кроме того, в большом зале у меня ночуют коровы. Уверен, Саймон именно там их поместил, поскольку скотного двора у меня пока тоже нет.
— А кто такой Саймон?
— Мой кузен. — Роб с минуту помолчал и продолжил: — И в общем-то мой управляющий. Он присматривает за моими владениями, если я в отлучке. Когда я уезжал из Гленлиона б последний раз, он всячески этому противился, говорил, что эта поездка никому пользы не принесет. И оказался прав.
Она завернулась в плед так, чтобы прикрыть не только плечи, но и голову, и сказала:
— Понимаю. Это когда ты уезжал в Лохви, чтобы попытаться отговорить своих родичей от нападения на замок Каддел.
— Именно. Ведь я чуть не погиб, а братьев так и не спас.
Над костром алыми мухами летали искры. Жар от костра горячил лицо, но не спасал от дувшего в спину холодного ночного ветра.
— Если бы ты тогда остался дома, — сказала она, заставив его снова поднять на нее глаза, — то меня, вполне возможно, уже не было бы в живых.
В определенном смысле она была права. Не будь в Лохви Роба, Ангус Кэмпбелл обязательно сорвал бы зло на ней. Но это дело прошлое, а думать надо о настоящем. С шумом выдохнув, Роб покачал головой и произнес:
— Ты, леди, лучше помолись о том, чтобы мы пережили завтрашний день и добрались до Гленлиона.
— Ну, завтрашний-то день я обязательно переживу, — улыбнулась вдова. — Как-никак я путешествую в сопровождении Дьявольского Отродья.
В ее устах слова Дьявольское Отродье прозвучали почти ласково. Он ухмыльнулся:
— Да, леди, иногда приходится путешествовать и в такой компании.
Глава 13
Во сне она слышала топот погони и в страхе открыла глаза. Присев, стала с ужасом вслушиваться в доносившийся до ее слуха низкий приглушенный рокот. Потом услышала голос Гленлиона:
— Ничего страшного. Приближается гроза — вот и все.
Джудит с облегчением вздохнула. Это был всего лишь сон. Она огляделась. На горизонте проступал черный силуэт горы Бен-Луи, напоминавший изготовившегося к прыжку дракона. Светила луна, заливая все вокруг тусклым рассеянным светом. Она видела руины аббатства и пасшихся неподалеку лошадей, на которых они с Робом приехали. Джудит снова опустилась на каменный пол и, поплотнее закутавшись в плед, подумала, не предложит ли ей Роб заняться с ним любовью, но этого не случилось. Он протянул ей еще один плед, велел ложиться спать и сказал, что разбудит, когда настанет ее очередь охранять место ночевки. Но он ее не разбудил. С того места, где она лежала, было видно, как начало светлеть на востоке небо. Скоро взойдет солнце. Неужели он всю ночь так и не сомкнул глаз? Оставалось лишь удивляться, что этот грозный воин рисковал жизнью и своим положением, чтобы спасти заложницу, о существовании которой он месяц назад и не подозревал. В том, что он спас ее от смерти, сомневаться не приходилось. Нетрудно себе представить, чем могло закончиться затевавшееся против нее лэрдом Лохви судилище. Ее бы подвергли страшным пыткам, а потом утопили или сожгли живьем. Ей следовало бы поблагодарить Роба, но он не принял бы обращенных к нему слов благодарности. Уж такой это был человек — терпеть не мог, когда его благодарили. Джудит по опыту знала, что в таких случаях он или хмурился, или превращал все в шутку. Интересно, подумала Джудит, понимает ли он, что у них одинаковые отношения с отцами? Ее отец дал ей ясно понять, что ценит свои земли гораздо больше дочери. И она, естественно, испытывала к нему чувство, близкое к ненависти. Видимо, Роб испытывал нечто подобное и по отношению к Ангусу, хотя чувство долга удерживало его от окончательного разрыва с ним. Сидевший у затухавшего костра Гленлион потер ладонью больную ногу, и Джудит подумала о его ране. С тех пор как она промыла ее и наложила на нее целебные повязки, прошла неделя, и, если ее лечение помогло, Роб уже не должен был испытывать боли при ходьбе. В отдалении снова пророкотал гром. Гленлион поднялся и пошел проведать лошадей. По тому, как ловко и бесшумно он двигался, нетрудно было заключить, что ее лечение оказалось вполне эффективным. По счастью, за годы, проведенные в замке Каддел, она не забыла преподанные ей матерью уроки врачевания. Джудит еще раз взглянула на небо и прислушалась к отдаленным раскатам грома. Пора вставать и, пока Роб занимается лошадьми, привести себя, насколько это возможно, в порядок. За исключением нескольких слов, которыми они перед побегом обменялись по поводу Мейри, они с Робом почти не разговаривали. Временами ей даже казалось, что он полностью ушел в себя и просто забыл о ее существовании. После того как он пытался овладеть ею, а она его отвергла, Джудит решила, что он ее возненавидел. Теперь, разумеется, она так не думала, но его чувства к ней оставались для Джудит загадкой. Поднявшись и аккуратно сложив пледы, Джудит вышла из развалин часовни и присела за росшими неподалеку кустиками. Когда Гленлион, вычистив и оседлав лошадей, вернулся к огню, Джудит уже успела замесить тесто и нажарить лепешек.
— Будет дождь, — сказала Джудит, чтобы объяснить ему причину развитой ею бурной деятельности.
— И то верно. Надо побыстрее уезжать.
Дождь пошел только после того, как они отъехали от Кирктона и выбрались на поросшую зеленой травой и голубыми колокольчиками равнину. Среди травы и луговых цветов то тут то там попадались огромные камни и гранитные глыбы. Можно было подумать, что их разбросала по полю могучая рука великана.
Когда они остановили лошадей под укрывшей их от дождя скалой, Роб сказал:
— Отсюда уже недалеко до Глен-Дохарт, где живут мои родственники. У них мы и заночуем.
— Кэмпбеллы, что ли?
Роб потер заросший черной щетиной подбородок и мрачно усмехнулся.
— Нет, Макгрегоры.
— Макгрегоры? — Джудит ушам своим не поверила. — Эти дикие, жестокие люди, которые, как говорят, не боятся ни Бога, ни дьявола и считаются злейшими врагами Кэмпбеллов, — твои родственники?
— Ты совершенно права, люди они и впрямь диковатые. А родственниками приходятся мне по матери. Они и в самом деле враги Кэмпбеллов, хотя, если разобраться, им ничего не стоит угнать стадо даже у своих так называемых союзников. Отец женился на Эйлис Макгрегор, чтобы прекратить или хотя бы ослабить вражду между нашими кланами. — Роб вытер рукой лицо, так как капли дождя залетали даже в их убежище под скалой. — Но мы поедем не к самим Макгрегорам, а к Макнэшам — родственному им клану, который обитает в Глен-Дохарт. Макнэши известны своим гостеприимством и оказывают его даже самым дальним своим родичам, но это, пожалуй, все, что можно сказать о них хорошего. В остальном они ничуть не лучше Макгрегоров. Кстати, король подарил мне Гленлион, поскольку считал, что никто, кроме меня, с Макгрегорами и Макнэшами не уживется.
Слова Роба напомнили Джудит о том, что в Шотландии между многими кланами существовали тесные, подчас родственные связи. Это-то и помогало им в случае необходимости объединяться для войны против общего врага — Англии. Странные это все-таки люди, подумала о шотландцах Джудит, зябко поводя плечами: ветер был холодный, а дождь все лил и лил как из ведра. Когда наконец ветер разогнал тучи и они выехали на проложенный в лесу тракт, выяснилось, что дорогу основательно размыло. Копыта скользили в грязи, лошади то и дело сбивались с шага, и ехать было неудобно. В лесу пахло мокрыми прошлогодними листьями, мхом и грибами. Неподалеку от тракта струилась чистая лесная протока, и путники остановились, чтобы наполнить фляжки свежей водой.
— Ближе к ночи, — сказал Роб, передавая полную фляжку сидевшей на лошади Джудит, — мы будем у друзей, где обсушимся и обогреемся.
На лице у Джудит появилось скептическое выражение. Роб рассмеялся и, прикоснувшись к ее прикрытой пледом руке, сказал: