— Мы отберем у господ рыцарей деньги, коней и вооружение, после чего отпустим на все четыре стороны, — с ухмылкой сказал Дуглас, подъезжая к своим людям. — Пусть отправляются домой пешком и благословляют нашу доброту.
Один из пленных рыцарей, окровавленный, но с дерзким взглядом, крикнул:
— Пусть дьявол вас благословляет! А тебе, Черный Дуглас, я желаю побыстрее отправиться в ад. И не забудь прихватить с собой своих голоногих горцев. Им там самое место.
Удивленный Дуглас дал шпоры коню, подскакал к толпе пленников и всмотрелся в лицо дерзкого воина, осыпавшего его проклятиями. Тот держал свой помятый шлем на сгибе локтя, позолоченные латы были проломлены во многих местах и испачканы кровью; кровь запеклась также на его светлых волосах и гербовой куртке без рукавов, надетой поверх доспехов. Рассмотрев герб, вышитый у него на груди, Дуглас воскликнул:
— А ведь я тебя знаю! Ты — сын графа Уэйкфилда! Молодой человек мрачно кивнул:
— Да, я его сын.
— Коли так, хочу поставить тебя в известность, что на нашей стороне воюет твой родственник. Подойди сюда, Гленлион, познакомься со своим шурином!
— Значит, Гленлион разбойничает вместе с вами? — прищурившись, спросил Уэйкфилд.
— С нами, с нами — можешь, не сомневаться. И стоит в какой-нибудь дюжине ярдов от тебя.
Ах, Дуглас, Дуглас! Чтоб тебя черти взяли — тебя и твое так называемое чувство юмора, подумал Роб, услышав слова командира. Вложив в ножны окровавленный меч, он вышел из строя, подошел к пленникам и холодно посмотрел на Уэйкфилда-младшего, который ответил ему полыхнувшим яростью взглядом зеленых, как у Джудит, глаз.
— Не рано ли ты начал шутить, милорд? Да еще на такую щекотливую тему… — процедил сквозь зубы Роб, повернувшись к Дугласу. Тот расхохотался.
— Рано или поздно Уэйкфилд все равно бы узнал. Так почему не сказать ему об этом сегодня?
— Верните мне мой меч, — пробурчал Уэйкфилд. — Тут дело чести, которое мне хотелось бы уладить, не сходя с места.
Роб, взглянув на его упрямо вздернутый подбородок, отметил про себя, что Уэйкфилд-младший очень похож на Джудит; даже манера вскидывать в гневе голову была точно такая же.
— Ты в плену, и меча я тебе не дам, — наставительно сказал Дуглас, а потом, перегнувшись с лошади, прошептал Робу на ухо: — Сходство просто поразительное. Ты не находишь? — Его голос прерывался от едва сдерживаемого смеха.
— Гореть тебе за твои шутки в аду, Джеймс Дуглас, — бросил Роб без особой злости. Злиться на Дугласа было бесполезно. Упрекам Роба, как и проклятиям Уэйкфилда, он особого значения не придавал.
— Назови свое имя, молодой Уэйкфилд, — обратился Дуглас к англичанину. — Чтобы мы знали, чье вооружение, штандарт и коня захватили.
— Меня зовут сэр Пейтон Лэнгдон, — презрительно оттопырив губу произнес англичанин, наградив Дугласа яростным взглядом.
— Сэр Пейтон, значит? Очень приятно. Желаешь ли ты узнать, как поживает твоя златокудрая сестричка?
Некоторое время англичанин молчал, поигрывая желваками на скулах. Потом наконец кивнул и с иронией в голосе произнес:
— В общем-то я не прочь поподробнее разузнать о ее судьбе. Какие только слухи о ней не ходят. Говорят даже, что она сожительствует с неким дьявольским горцем.
— Неужели с горцем? — со смехом переспросил Черный Дуглас, придержав нетерпеливо переступавшего с ноги на ногу жеребца. Окружившие сэра Пейтона шотландцы вслед за начальником тоже стали хмыкать и посмеиваться.
Тогда Роб коротко, но веско сказал:
— Твоя сестра в безопасности, сэр Пейтон.
— Но в руках шотландца, не так ли? Роба захлестнул гнев.
— Ты тоже в руках шотландцев, но пока тебя никто и пальцем не тронул. А уж если ты считаешь шотландцев варварами, незачем было отсылать сестру в замок Каддел.
— Будь на то моя воля, сестра осталась бы в Англии, — прорычал англичанин. — А ты, шотландец, будь у тебя хоть капля чести, должен был бы всемерно способствовать ее возвращению в лоно семьи.
— Будь у графа Уэйкфилда хоть капля чести, он заплатил бы за нее выкуп, — бросил Роб. — Но графу, как мне кажется, куда важнее заполучить шотландские земли, нежели вернуть дочь.
— Ложь! — вскричал сэр Пейтон. Сделав шаг назад, он снял с руки кольчужную рукавицу и швырнул на землю перед Робом. Этот жест вызвал одобрительные возгласы его окровавленных и покрытых грязью соплеменников. Роб наклонился и поднял железную рукавицу.
— Спокойно, Гленлион, — сказал Черный Дуглас. Он перестал смеяться, взгляд у него стал серьезным, а лицо помрачнело. — Сейчас нет времени для такого рода забав. И, как это ни прискорбно, ваш поединок придется отложить до лучших времен. — Устремив задумчивый взгляд на молодого англичанина, он добавил: — Оставьте ему что-нибудь из одежды. Но только ему одному. Я хочу, чтобы сэр Пейтон доставил графу Уэйкфилду мое послание. С остальными же пленниками мы поступим так, как решили.
Шотландцы окружили пленных англичан и отвели к обозу. Там их ободрали как липку — отобрали не только доспехи, оружие, ценности и деньги, но и всю одежду, оставив лишь короткие обтягивающие штаны. Роб не без злорадства наблюдал за тем, как полуголые английские дворяне тащились на своих двоих через торфяное болото и поросшее вереском поле, не имея даже сапог, чтобы защитить свои изнеженные стопы от острых камней, сухих веток и прошлогодней хвои. Сэру Пейтону как гонцу вернули тунику и гербовую куртку, но оружие, дорогие доспехи и сапоги сложили в кучу вместе с остальной захваченной у англичан богатой добычей. Присев на обрубок дерева и положив руки на колени, англичанин стал с недовольным видом ждать, когда Дуглас вручит ему послание. Письмо Дугласа отличалось завидной лаконичностью: во-первых, он умел сжато излагать свои мысли, во-вторых, у него было слишком мало приличной бумаги и чернил.
— Проводи его до следующего холма, Гленлион, — сказал Дуглас Робу, вручая свернутое в трубку послание. — Я должен быть уверен, что он доберется до своих в целости и сохранности.
Сверкнув зелеными глазами на Дугласа, сэр Пейтон бросил:
— Я не дитя, и нянька мне не нужна.
— Именно потому, что ты не дитя, сэр, я желаю, чтобы ты был от нас подальше, когда мы, обремененные военной добычей, отправимся в обратный путь к Тайну.
В глазах сэра Пейтона вспыхнуло нечто похожее на интерес, но он никак не стал комментировать сказанное, а поднялся на ноги и неторопливо зашагал в противоположную от шотландцев сторону. Прежде чем последовать за англичанином, Роб вопросительно посмотрел на начальника — не в его привычках было делиться с неприятелем своими тайнами. В ответ на его недоуменный взгляд Дуглас лишь едва заметно улыбнулся, вскочил на коня, после чего взмахом руки указал, куда ему следует идти вместе с пленником. Слегка прихрамывая, сэр Пейтон стал подниматься по крутому склону, обходя камни и сухие колючки чертополоха. Печальное это зрелище — бредущий пешком опоясанный рыцарь, подумал с ухмылкой Роб. Чтобы англичанин прочувствовал свое унижение, Роб не шел за ним, а ехал на лошади. Опять же англичанина было бы куда легче догнать верхом, приди ему в голову безумная мысль сбежать. Было еще довольно рано, солнце ярко освещало окрестные холмы, леса и долины. После непрерывных дождей это казалось настоящим чудом. Неожиданно солнечный луч позолотил светлые волосы Пейтона.
— Можешь не беспокоиться. Бежать я не собираюсь, — бросил сэр Пейтон, не поворачивая головы. — Да я и не смог бы даже при желании. Ведь мои сапоги остались у Дугласа.
— А также твоя лошадь, — напомнил ему Роб.
— Да. И моя лошадь. — Англичанин остановился и, повернувшись, поднял на Роба глаза. — Как поживает леди Джудит? Она здорова?
— Когда я уезжал, все было хорошо.