— Господи, дай же мне силы не сойти за этот месяц с ума! — Его горячий шепот обжег ее щеку, и обветренные губы переместились к виску, а руки скользнули по спине. — Обещай, что не посмотришь за это время ни на одного мужчину. — Внезапно он отстранился, и взгляд темных глаз впился в ее лицо. — Обещай!
— Да, да, обещаю…
Улыбка, тут же появившаяся на его губах, совершенно не соответствовала этим словам, исполненным трагичности.
— Я обожаю тебя… — выдохнул Робби. — Поцелуй же меня, да побыстрее, а то все ждут.
На сей раз их поцелуй был нежен и сладок, в нем не было и следа недавней горечи и отчаяния. Он был прекрасен и светел, как наступившая весна…
Робби уходил, дрожа в ожидании новой встречи. Но суждено ли им встретиться вновь?
Как только Робби взбежал последним на борт фрегата, был поднят якорь, паруса наполнились ветром, и уже через несколько минут «Трондхейм» вышел в открытое море.
— Тебе не грустно покидать родную землю? — спросила через некоторое время Элизабет мужа, когда они стояли на носу корабля, наблюдая за уменьшавшимися с каждой минутой огоньками Аейта. Она прижималась к нему спиной, чувствуя себя легко и покойно в кольце его рук.
— Главное для меня — чтобы ты и наш ребенок были в безопасности. Так что я рад нашему отъезду.
— И все же твой голос печален.
Покачав головой, Джонни еще сильнее прижал ее к себе. Казалось, она сквозь одежду чувствует тепло его тела.
— Ты ослышалась. Мы останемся в Голландии настолько, насколько тебе захочется.
— А что, если я скажу «навсегда»?
— Ну и прекрасно. — Он любил ее, и этим все было сказано. А поместья… Что ж, Робби не хуже старшего брата сможет управлять ими.
— Я не заслуживаю такого прекрасного мужа. — Это было сказано в шутку, но Элизабет сразу же почувствовала, что недалека от истины. Получалось, что она действительно думала в первую очередь о себе и требовала от него слишком многого.
Он повернул ее лицом к себе, чтобы при бледном лунном свете лучше разглядеть ее черты.
— Нет, это ты удивительная, — мягко проговорил Джонни. — Ты подарила мне такую любовь, о которой я не мог даже мечтать. А скоро подаришь и ребенка… И мое счастье станет бесконечным! — Его рот медленно расплывался в улыбке по мере того, как торжественность его тона постепенно сменялась обычной шутливостью. — Я не говорю уже о наслаждениях, которые будут поистине неземными…
— Да уж, удивительная, лучше не скажешь, — усмехнулась Элизабет. Джонни редко изъяснялся столь высоким стилем.
На сей раз он рассмеялся от всей души:
— Самая удивительная из всех! Я такой еще не встречал.
— А встречал ты, конечно, многих… — В ее голосе появились первые признаки угрозы.
— Ах, нет, что ты! — быстро ответил Джонни. — Ведь до знакомства с тобой я жил затворником.
— Вы на редкость скользкий тип, Равенсби.
— Зато всегда рад угодить вашей милости, — пробормотал Джонни убедительным тоном заправского обольстителя. — Разве вы забыли, миледи?
Она не смогла удержаться от улыбки.
— Помню, помню… Надеюсь, в Голландии у вас будет достаточно свободного времени, чтобы проявить себя во всем блеске.
— Все мое время отныне ваше, — заверил он ее горячим шепотом, и в его голубых глазах запрыгали озорные искорки. — Я покажу тебе, что понимают под удовольствием голландцы.
— А они что, из другого теста сделаны?
— Потерпи немного, и все узнаешь, моя милая Битси, — скользнул он своими губами по ее лицу. — Всему свое время…
Эпилог
Через десять дней после прибытия в Голландию у них родился сын. Это произошло в Гааге. Малыш оказался покладистым — дождался, пока его родители не обосновались в светло-желтом особняке, стоящем посреди необъятных полей, расцвеченных тюльпанами.
Младенец был назвал Томасом Александром в честь деда по отцовской линии. Как и обещал Джонни той холодной ночью близ Летгольма, они зажили беззаботной жизнью на тюльпановых плантациях Граденпойса. Томми сразу же стал для них центром мироздания. Этот темноволосый малыш унаследовал неотразимую улыбку отца, и никто не сомневался в том, что со временем он научится ею пользоваться не хуже своего родителя.
Томми уже вовсю улыбался, когда в следующем месяце Робби отплывал в Шотландию. Тайный совет уже сомневался, правильно ли поступил, поставив вне закона эрла Грейдена, поскольку члены этого могущественного собрания все до одного оказались на грани финансового краха. Они не в состоянии были воспользоваться своими переводными векселями, чтобы привести в движение средства на счетах в банке Равенсби в Роттердаме. После того как в декабре лопнул банк Шотландии, кое-кто оказался действительно в незавидном положении. Торговцы королевских городов также внесли свою лепту, подав петиции, свидетельствующие о честности и лояльности эрла Грейдена, к которому абсолютно неприменимы такие понятия, как мятеж и измена. Ходили упорные слухи о том, что уже в августе грозный вердикт может быть отменен.
— Счастлив ли ты? — поинтересовалась Элизабет однажды ясным летним днем, когда все семейство нежилось под ласковым солнышком, сиявшим с лазурных небес.
— Бесконечно, — ответил Джонни и потянулся, чтобы поцеловать жену, лежавшую рядом на траве.
Прямо на земле была расстелена белая льняная скатерть с остатками обеда. Томми мирно дремал в своей корзине под сенью раскидистой сливы.
— А ты понимаешь, что в обычных обстоятельствах мы бы никогда не встретились?
— В таком случае мне пришлось бы изменить обстоятельства в свою пользу, — произнес Джонни тоном человека, привыкшего в любой ситуации брать груз ответственности на себя.