Ну, конечно, я нашла, что оно лучше. И когда лорд Типперери вернулся из Лондона, я убедила его последовать совету мистера Льюистона. Поверенный согласился снабжать меня средствами в течение всего времени, пока наше соглашение действует, и хотя у нас с ним несколько расходились представления о том, что означает «достаточно денег», я получала от него время от времени суммы, которых хватало на оплату гостиничных счетов. А «Нэшнл Цинк Коммон» все росла и росла, — извини, уж не стану тебе говорить, сколько я с этого получила. Но это еще не все.
Прежде, чем завершился срок нашей договоренности, я еще ждала в Саутгемптоне, мистер Льюистон установил, что согласно завещанию я, как вдова Амоса, должна пожизненно получать небольшой процент с доходов от имений Каррутерсов. То есть Амос, в конечном счете, оказался прав. Доход невелик, но лучше синица в руках, чем журавль в облаках, и мне больше не надо выходить на сцену.
Лорд Типперери — милейший паренек, но я не могла позволить себе вскружить ему голову, тем более что люди уже начали о нас судачить. Так что, получив все причитавшиеся мне деньги, я простилась и с ним, и с мистером Льюистоном и умчалась в Париж. Там я накупила столько нарядов, сколько и каких мне хотелось, по крайней мере, таких, без которых я никак не могла обойтись, упаковала чемоданы и затем отплыла обратно в Нью-Йорк. Ты и представить себе не можешь, как я рада, что вернулась. Нет на свете второй такой улицы, как Бродвей. Ну что, где мы сегодня обедаем?
— В самом сногсшибательном заведении города, — сказал я, наконец. — Подожди, только оденусь поприличней.
— Вот еще! — твердо заявила она. — В такие заведения Урода не пустят. Кроме того, ты себе этого не можешь позволить.
Так что мы отправились в ресторанчик, который нередко посещали в былые дни, когда она ненадолго задерживалась в Нью-Йорке, прежде чем заключила очередной контракт. И там, в этом дешевом ресторанчике, получили столько же удовольствия, сколько и прежде. Затем, после того, как я проводил ее до дома и мы еще поболтали на улице перед ее дверью, я сказал:
— Что ж, спокойной ночи, Китти. Я прихожу к выводу, что в жизни ты лучшая актриса, нежели на сцене.
— Ты становишься слишком умным, — ответила она, рассмеявшись. — Спокойной ночи!