Да, между нами не появилось пламенной страсти, которую воспевают в стихах, но другого мужа я не могла и пожелать.
— Однако вы так откровенно счастливы, — тихо откликнулась Эбигэйл с нескрываемым удивлением.
Как же все-таки наивна моя дорогая подруга, выросшая как хрупкий оранжерейный цветок вдали от бед и волнений.
— Лорд Дарроу обладает многочисленными достоинствами, которые могли бы составить счастье любой достойной женщине.
Лицо девушки стало непроницаемым.
— Он ведь богат.
Я пожала плечами.
— Нужно обладать редкостно легким нравом, что бы и в бедности оставаться счастливым. Впрочем, я бы солгала, если бы сказала, что состояние является единственным достоинством моего супруга. Вам ли не знать, моя дорогая, как он мудр, прозорлив и заботлив, когда речь заходит о близких.
Как смел и с какой легкостью готов пожертвовать собой ради других. Вряд ли мне когда — то удастся забыть о годе жизни, который лорд Дарроу без раздумий отдал ради моего спасения.
Я не знала, куда заведет нас этот разговор… Как вдруг нас прервало появление двоих незнакомцев в темном, которые выскользнули из-за деревьев как тени.
Замерла от страха Эбигэйл, не зная, что делать. Я же резко развернулась и побежала к дому, потянув за собой подругу. Сразу вспомнилось предупреждение фэйри, который говорил об осторожности.
Но я так искренне считала, что в саду опасности просто быть не может! Создатель милосердный, выходит я ошибалась!
— Что все это значит? — на бегу выпалила Эбигэйл.
— После, — резко ответила я, молясь про себя о спасении. Хоть каком-нибудь.
Однако же небеса не пожелали откликнуться на мой зов нужды, и нас нагнали.
Удар по голове погрузил меня в беспамятство, и что случилось дальше, узнать я уже не могла.
Очнулась я от холода, который, кажется, пробирал до костей. Холод и сырость. Не слишком напоминает мою спальню в особняке Дарроу. Я открыла глаза и осмотрелась вокруг. Похоже, я угодила в какой — то каземат в подвале. Единственным источником света стало крохотное окошко под самым потолком, а ложем для меня — куча отсыревшей соломы.
Что же, я ещё жива, значит, надежда есть.
Подруги рядом не оказалось, и я позволила себе думать, что Эбигэйл не заинтересовала похитителей и находится в безопасности. Мысль о благополучии мисс Оуэн помогала держать себя в руках. Но что будет со мною? И… и ребенком, которого я ношу под сердцем? Нет, ради моего малыша мне непременно нужно выбраться, спастись.
И не дать кому бы то ни было навредить моему мужу!
Наверняка меня схватили подручные леди Уайтберри, никому другому помимо нее и Тшилабы я досадить пока не успела… Вокруг была абсолютная тишина, изредка нарушаемая только подозрительным попискиванием. Вероятно, крысы. Жаль бедняжек, вряд ли им здесь сытно живется.
Мне бы плакать и бояться… Но только что-то заставляло держать спину прямо и не звать на помощь. Все равно никто, кроме тюремщиков, не услышит, а радовать врагов своей истерикой слишком большая роскошь.
Я твердила имя мужа, надеясь, что колдовской дар позволит меня услышать… Но, видимо, и магия не всегда могла помочь.
Обследовав свою крохотную камеру, я с сожалением убедилась, что мне ни пробраться в окно, ни открыть тяжелую деревянную дверь точно не удастся. Кажется, все прежние ошибки мои враги учли и решили не дать жертве даже самого крохотного шанса на избавление.
Не меньше часа я провела в ожидании своих пленителей, и когда, наконец, дверь издевательски громко скрипнула, я испытала едва ли не облегчение. Хоть какое-то изменение.
Через минуту в мою юдоль скорби вошла леди Элинор собственной персоной. Она могла выглядеть даже прекрасно, если бы не злобная ухмылка, которая способна была изуродовать и кого — то в десятки раз привлекательней ее.
За спиной женщины маячили двое верзил самой бандитской наружности. Неужто меня боятся настолько сильно? Даже забавно.
— Здравствуйте, мисс Уоррингтон, — с явным удовольствием пропела эта отвратительная женщина.
Я посмотрела ей в глаза и невозмутимо ответила:
— Видимо, многие новости прошли мимо вас. Леди Дарроу.
На миг в глазах леди Уайтберри отразилась такая ярость, что даже демон ада отступил бы прочь, содрогнувшись от ужаса.
— Это не ваше место, милочка. Нищая деревенщина не может стать леди Дарроу.
Если меня пытались задеть, то не удалось.
— Его милость сам решает, кто достоин быть его супругой. Да и вряд ли я, дочь джентльмена, менее удачная партия, чем цыганка.