Определенно, с каждым мгновением я все больше проникалась симпатией к мистеру Грею.
— Да.
Молодой человек протянул мне руку и помог подняться на ноги.
— Значит, нам ни в коем случае не следует останавливаться. Пойдемте, леди Кэтрин, обопритесь на мою руку.
Казалось, будто ноги могут подломиться в любой момент, я все также умирала от усталости, а заодно и голода. Но лучше умирать от усталости, чем от рук Греев.
— Нельзя попадаться моим родным, — словно вторил моим мыслям молодой человек. — Вряд ли они проявят милосердие. Да и леди Уайтберри… Свадьба ваша и его милости вкупе с гибелью ее дочери, кажется, повредила ее рассудок.
Я споткнулась, то ли запнувшись о корень, то ли от шока.
— Но леди Уайтберри ведь бесплодна, — пробормотала я, вспомнив слова шута Благой королевы.
Неужели нечисть обманула меня? Но чего ради?
— Верно, бесплодна, — согласился мистер Грей, буквально волоча меня за собой дальше. — С ней вышла дурная история в юности. Очень дурная. Вы вероятно не слышали об этом, сейчас уже перестали передавать старые сплетни. Лет в четырнадцать она вступила в любовную связь с молодым джентльменом, что жил по соседству. Вскоре все выплыло наружу, и девушку выдали за старого лорда Уайтберри, который был согласен на многое закрыть глаза.
В моей душе зародилось некое подобие сочувствия, пусть и очень слабое. Все, что совершила леди Элинор, не располагало к теплым чувствам. Но в любом случае, юной девушке вряд ли было легко в браке со старым сластолюбцем.
— И уже будучи замужем леди Уайтберри рожает дочь, которую ее супруг признавать отказался. Ее назвали Маргарэт, и официально она считалась дальней родственницей, которую леди Элинор взяла под покровительство.
Дочь… Значит, собственную дочь эта женщина отдала ведьме, позволила занять ее тело! Как только у нее хватило совести пожертвовать ребенком ради призрачного шанса заполучить мужчину!
— Роды оказались слишком тяжелые. И больше леди Уайтберри иметь детей уже не могла.
Темнота сгущалась все больше и понемногу становилось холодней.
— Но откуда вам известно все это? — спросила я мистера Грея, желая узнать все до конца. — Вряд ли леди Элинор стремилась рассказать о своем прошлом во всех подробностях каждому встречному.
Он фыркнул и помог перебраться через ствол поваленного дерева, от которого пахло сыростью и гниением.
— Сила моей семьи всегда заключалась именно в знаниях и их использовании. А леди Уайтберри к тому же приходилась родной сестрой первой леди Дарроу и входила в круг доверенных друзей его милости. Заманчивая добыча. Дед страстно желал взять ее на короткий поводок.
И добраться однажды до самого лорда Дарроу.
Шантажисты. Шантажисты с хорошей родословной и при деньгах.
— С каждым вашим словом я убеждаюсь, что мне стоит больше прислушиваться к мнению своего мужа о людях, — вздохнула я.
Эта ночь обещала быть самой длинной в моей жизни. И пусть. Только бы не последней.
— Мой дед действительно человек коварный… — тихо ответил мистер Грей спустя несколько минут напряженного молчания, когда мне уже казалось, будто разговор завершился сам собой. — Но, клянусь, никогда мне не доводилось желать дурного мисс Оуэн или ее семье.
И оставалось только догадываться, действительно ли этот человек так добр и честен, что попросту не смог творить злые дела, или же лишь Эбигэйл он не смог вредить из-за страстной влюбленности в нее.
Как же обманута будет в своих ожиданиях королева Вирджиния, желавшая примирения двух семейств. С Греями совершенно точно невозможно найти компромисс.
— Я верю вам, сэр, — тихо отозвалась я, стараясь изо всех сил, что бы мой голос не звучал излишне сухо. — Но, знаете, куда больше меня сейчас интересует, есть ли в доме охотничьи собаки?
Мистер Грей закашлялся.
— Нет, миледи, мои родные недолюбливают охоту. На животных. Поэтому собственной своры у нас нет. Пустить собак по нашему следу они не смогут.
Не так часто мне доводилось возносить Создателю нашему столь искренних благодарственных молитв.
— Кажется, вы не питаете никаких иллюзий относительно нашей семьи, — с грустью произнес спустя некоторое время мистер Грей и замолчал.
Я не стала утешать его. Для этого есть Эбигэйл, пусть она утоляет печали своего возлюбленного, исцеляет его душевные раны.
Ощущение чужого тяжелого взгляда появилось внезапно. Вот мы брели через лес и все было в порядке — и вдруг словно кусок льда скользнул за воротник. Тшилаба вряд ли подобрела после того, как я хорошенько поваляла ее по земле, вероятно, моей крови она теперь желает еще больше, чем прежде.