В какой-то момент супруг пошатнулся, и словно ноги подвели его. Он не мог скрыть от меня этот миг слабости, я всей кожей своей ощутила упадок сил.
— Не смейте! — решительно потребовала я, надеясь вложить часть своих сил, часть своей воли в мужчину рядом со мной. — Не смейте сдаваться! У вас права на это нет, слышите?! Если понадобится, я и на том свете вам покоя не дам, если сейчас вы проиграете!
И ответом мне послужил тихий смех супруга, такой отчаянный…
— Я буду сражаться до последнего, Кэтрин!
Первый раз на моей памяти лорд Дарроу давал обещания, которые, вероятнее всего, не может выполнить. Тшилаба как будто ни капли не утомилась от колдовского поединка. Как будто бы ее сила не имела вовсе никаких пределов.
— Надеюсь, вам это удастся, — прошептала я на ухо Николасу, едва не плача от осознания собственной обреченности.
А потом и меня саму как будто обняли чьи-то прохладные полупрозрачные руки, и показалось, что я стою под водопадом, в меня влилась еще чья-то сила.
Фэйри. Нам с мужем взялись помогать фэйри. Я бросила взгляд через плечо и увидела шута Благой королевы, на лице которого было выражение ничем не замутненного веселья.
— Зачем? — спросила я, просто не веря собственной удаче. Меньше всего я ожидала такой услуги от нечисти. Он, конечно, предупредил меня о возвращении леди Уайтберри, но одно дело — рассказать что-то, дать совет, и совершенно иное — явиться на помощь.
Однако шут действительно пришел на выручку, когда уже можно было прощаться с жизнью. Еще бы понять, какие мотивы двигали им… Но, в любом случае, я была невероятно рада помощи, и мне было все равно, по какой причине Благой двор решил оказать смертным столь великую милость.
— Затем, что если ведьме решил одолжить силу Неблагой двор, то почему бы Благому двору не помочь колдуну? Равновесие, миледи, исключительно равновесие, — рассмеялся шут и словно бы звон раздался. — Наши темные собратья не должны были вмешиваться в склоки смертных. Но они имеют неприятную привычку нарушать правила.
В этот момент я опасливо выглянула из-за плеча супруга и действительно увидела фэйри Неблагого двора, чья призрачная тень виднелась за спиной Тшилабы. Так вот в чем секрет такой удивительной неодолимой силы, которая едва не уничтожила лорда Дарроу и саму меня. Был ли это Охотник, понять не удалось, но, возможно, именно старый знакомый появился, чтобы одолжить свою силу цыганской ведьме.
Теперь не приходилось гадать, какие же планы имелись у Тшилабы на меня. При всей злобе и мстительности шувани умна, она готова была наступить на горло своим желаниям и сохранить мне жизнь, рассчитывая обменять на поддержку со стороны фэйри.
Но с нечистью никогда не бывает просто: получив поддержку от одного двора, готовься к тому, что их извечные противники постараются помешать.
— Ну, а теперь мы объясним Неблагому двору, что иногда играть стоит честно. Хотя бы ради разнообразия, — снова услышала я голос шута.
Чтобы описать произошедшее далее, не хватило бы всех слов человеческого языка. Мощь двух дворов фэйри действовала без ведома моего мужа или же Тшилабы. Как будто схватились свет и тьма, ужасные в своей первозданной ярости. И ни одна из этих двух стихий не была милосердна к людям.
— Клянусь, если мы только выживем, Кэтрин, — прошептал Николас, находя на ощупь мою руку, — я стану самым верующим человеком в нашем королевстве и начну чаще посещать церковь.
Что-то подсказывало мне, что дело будет не столько в благодарности Создателю нашему, сколько в страстном желании избавиться от фэйри посредством высшей силы. Тоже вполне веская причина для благочестия.
Сражение нечисти закончилось также внезапно, как и началось. Еще секунду назад казалось, что небо вот-вот упадет на землю — и вот тишина предрассветного леса, и лишь Тшилаба стоит напротив нас. Два колдуна остались лицом к лицу без поддержки прочих сил. Только я все ещё держалась за мужа, подпитывая его силу своей.
— Что, ведьма, не так легко сражаться, когда за спиной твоей уже не стоит могущественная нечисть? — с откровенною насмешкою поинтересовался супруг. Кажется, он уже не сомневался в том, кто одержит победу в этом поединке. Вот только все равно почему-то не спешил вновь нападать.
Рассмеялась-раскаркалась злобная колдунья с какой-то странной горечью пополам с усталостью. Напуганной она не казалась. Но, может быть, Тшилаба и вовсе не способна была бояться чего бы то ни было.