Николас еле слышно рассмеялся, потешаясь над моим возмущением.
— Совесть исключительно дурное свойство человеческой натуры, Кэтрин. А то, что вымолил, ценишь во сто крат выше того, чем тебя одарили без просьбы. И неужели же ты думаешь, я стал бы сообщать Грею о собственном плачевном состоянии?
Осталось только посочувствовать врагам его милости, если и с друзьями он обходится таким образом. Что же, по крайней мере, членов семьи он бережет свыше всякой разумной меры, это уже утешает.
Мы практически всю ночь блуждали по лесу с мистером Греем, убегая от его родственников, но почему-то добирались до поместья с мужем не дольше получаса. Кажется, никакой магии при этом Николас не использовал.
Я благословила в который раз свою счастливую судьбу за то, что Греи не держали охотничьих собак… Нас бы быстро нашли, куда быстрей, чем мы с моим спасителем рассчитывали, и не потребовалось бы никакой магии, чтобы убить нас обоих.
— Думаю, стоит убрать лишних людей, дорогая, не так ли? — с усмешкой поинтересовался у меня лорд Дарроу и прижал меня к себе покрепче.
Вопрос однозначно относился к разряду риторических, и я молча наблюдала, как один за одним наружу торопливо выходят люди. Вероятно, те, которым суждено было пережить эту ночь.
— Скоро хозяева сообразят, что слуги не просто так их покинули, и попытаются сбежать. Нам стоит поторопиться.
Я задрожала, прекрасно понимая, что происходящее мне ни капли не понравится. И все-таки это не повод бросать мужа, особенно если он действительно сейчас беззащитен без моей помощи. Нужно собрать всю свою волю и пройти через это испытание, как и надлежит леди Дарроу.
— Это действительно необходимо, — произнес тихо Николас, словно заранее извиняясь.
— Очень на это надеюсь, — вздохнула я и тяжело оперлась на руку супруга.
До дома мы шли в полном молчании, как будто боялись лишних звуков. Лично я только радовалась, не желая задумываться над тем, что желал сделать лорд Дарроу.
Холл оказался совершенно пуст. Все двери, что встречались нам на пути, были распахнуты, слуги покидали дом в спешке, не заботясь о том, что оставляют за собой беспорядок.
— Быть может, и хозяева решили сбежать заодно? — предположила я, поражаясь тому, насколько заброшенным начал казаться дом всего за несколько минут. Словно вместе со слугами и сама жизнь ушла.
В доме странно пахло, неприятно. Как будто бы керосином? Так странно…
Супруг со злым смешком покачал головой.
— Они здесь, Кэтрин. Все здесь. Я их чувствую. Каждого. Они боятся меня.
Неудивительно. Я бы на их месте тоже боялась. Лорда Дарроу легко было бояться, даже если ни в чем не провинился перед ним.
— Неужели же хозяева не выйдут встречать гостей?
Вроде бы лорд и не повышал голоса, однако же его услышали, и из-за угла змеей выскользнула леди Уайтберри. В своем как всегда черном платье она напоминала статуэтку из оникса, вырезанную рукой искусного резчика.
Или черную смертельно ядовитую гадюку.
— Дорогой Николас, не думала, что вы навестите нас так скоро, — произнесла женщина таким тоном, будто действительно мы с мужем просто зашли в гости к старой знакомой и ничего больше.
Она держалась с подчеркнутым дружелюбием, которое самую малость смутило меня. А вот супруг просто проигнорировал любезность старой знакомой.
— Если ожидаете появления Тшилабы, то можете сбросить ее со счетов. Зверье позаботится о ее теле, — прохладным тоном сообщил он и едва заметно усмехнулся.
На миг леди Элинор изменилась в лице: уголки губ скорбно опустились вниз, в глазах плеснула паника. Смерть ведьмы явно не казалась прежде ей хотя бы сколько-то возможным развитием событий.
Ну, что же, сюрпризы, преподносимые жизнью, бывают не только приятными.
— О чем ты, дорогой? Что за Тшилаба? Совершенно не понимаю, о чем ты ведешь речь.
Мой муж рассмеялся и, клянусь, не знай я его так хорошо, кинулась бы бежать сломя голову прочь от него. Как будто врата ада распахнулись, и до нас донесся хохот демонов, желающих смерти всему роду людскому.
— Хорошая попытка, Элинор. Очень хорошая. Но вы ведь наверняка понимаете, что уже мертвы, не так ли? Вы пытались причинить вред моей жене. Такое не прощают. Теперь вам остается только молить о том, чтобы смерть ваша оказалась легкой.
Аристократка зло сверкнула глазами.
— Словно бы я нуждаюсь в вашем прощении! — с яростью, удивительной для столь привлекательного и хрупкого существа выплюнула она.