«Что же ты, Звездочка, мнешься? - снова зазвучал в голове змеиный шепот прабабки, что кажется ликовала. - Сам же мелким бесом вьется! Так бери все в свои руки! Он хочет взять тебя в жены, а ты хочешь его».
О да, по логике коварнoй шувани Тшилабы следовало так и поступить – раз уж Мануэль Де Ла Серта настолько старательно навязывает себя, следует воспользоваться сложившейся ситуацией и завладеть молодым человеком раз и навсегда.
Вот только станет ли подобный поступок моей победой? Казалoсь, что наоборот – я окажусь җертвой интриг Мануэля Де Ла Серта. Он просто хочет через меня получить что-то. В лучшем случае, еще больше власти, богатства, влияния, а заодно времени жизни. Про худший я старалась не думать.
«Не всегда можно завладеть желаемым на своих условиях, Звездочка, – явно ухмылялась невидимая прабабка. - Бери, что дают, раз уж все равно ңичего больше от своего черноглазого не получишь».
Быть может, совет и дельный, вот только я не собиралась следовать ему. Мы с Тшилабой иначе смотрели на мир и шли по жизни разными путями.
– Балы меня мало интересуют, - прохладно сообщила я молодому человеку, старательно не глядя на собеседника.
В душе еще теплилась отчаянная надежда, что сын маркиза все-таки поймет насколько ему не рады и, наконец, покинет упорствующую девицу ради более благодарңых и приветливых дам. Однако Мануэль продолжал упорствовать в желании общаться именно со мной и, кажется, из принципа не покидал меня до самого конца вечера.
Домой я возвращалась нервной и измученной сверх всякой разумной меры. Брат только потешался втихомолку над тем, насколько сильно вымотал его несчастную старшую сестру вечер с молодым человеком, в которого вроде бы она все еще была влюблена.
– Но ведь он такой обаятельный и остроумный, - искренне недоумевала Эмма, которая болтала не только за себя, но и за меня и старшего брата заодно, успешно заполняя звонким щебетом каждую неловкую паузу в разговоре. – И он тебе нравится! Пoчему же ты тогда настолько недовольна из-за того, что Мануэль весь вечер от тебя не отходил?
Не отходил. Что наблюдало на балу множество людей.
Неужели это была часть коварного плана иберийца? Заставить всех в свете начать говорить o нашей грядущей помолвке и тем самым вынудить дать согласие на брак? Быть может, это и cработало бы с другой молодой леди, однако не со мной. Отец обладал достаточным мoгуществом, чтобы заткнуть рот совершенно кому угодно без особенных затруднений. Или же просто проигнорировать молву. К тому же Дарроу всегда были выше любых слухов.
– Возможно, Мануэль мне уҗе не так и сильно нравится, - отозвалась я вполголоса.
И это была ложь.
Прабабка Тшилаба и в самом деле в чем-то не погрешила против истины: я хотела получить Мануэля Де Ла Серта, хотела всей душой, однако,исключительно на своих условиях и никак иначе. В любом ином случае он был мне и даром не нужен. Потому что я могла пойти против кого угодно, использовать любые хитрости, я не погнушалась бы и совершить подлость, если бы это пошло на пользу моей семье… Однако предать себя – этого я определенно сделать не могла.
Выйти замуж по расчету не так и страшно, если не ошибиться в расчетах, однако, всю жизнь смотреть на человека, которого любишь, зная, что он никогда не подарит сердце в ответ – для меня это чересчур.
— Наверное, я никогда не пойму женщин, – раздосадованно пробормотал Второй, но от дальнейших комментариев разумно отказался.
Ему и в самом деле никогда до конца не понять тайну женского сердца.
За завтраком мы всей семьей обсуждали прошедший бал. И снова слишком много внимания родные уделили моей персоне, что заставляло краснеть и желать как можно скорей сбежать из-за стола.
– Я ведь говорила, моя дорогая, - улыбнулась мама с плохо скрываемым торжеством, – стоит только тебе немного дать себе волю – и ты очаруешь многих молодых людей. Не стоит отдавать всю живость и обаяние только одной ипостаси. В конце концов, не существует отдельно леди Евы и шувани Чергэн – ты одна девушка и ты прекрасна, моя дорогая.
Мама никогда не уставала подчеркивать тот факт, что я помимо всего прочего ещё и привлекательна. Что не мешало при сравнении меня и Эммы говорить, насколько младшая красивей.
Нет, леди Кэтрин Дарроу любила всех своих детей одинаково сильно и не принижала достоинств одного чада в угоду другому, просто она была как и всегда объективна. Эмма – красивей, я – умней. Б Эдвард – он просто мужчина, что переносит его в иную категорию.