Несомненно, ее уклончивость раздражала Рудольфа. Девушка прилагала немыслимые усилия, чтобы сохранить с кузеном ровные отношения, не более того. И все же она вынуждена была признать, что таким поведением ничего не добьется и о Люции ничего не выяснит.
Пэнси с помощью служанки закончила туалет, надела черную бархатную шляпу с длинным страусовым пером, так идущую к ее белокурой головке, взяла серебряный хлыст и, придерживая руками юбки, сбежала по лестнице во двор, где ее уже ждала лошадь.
Гарри, конюх, приехавший вместе с ними из Уилтшира, восседал на чудесной гнедой кобыле, купленной тетушкой сразу же по прибытии в Лондон. Гарри был облачен в фирменную ливрею Дарлингтонов, на голове черная треуголка с золотым кружевом. Мальчик держал под уздцы ослепительно белого жеребца Пэнси. Девушка уже пять лет ездила на этом грациозном породистом скакуне по кличке Сократ. Завидев хозяйку, он тихо заржал, ткнулся мордой в ладони и получил в награду яблоко.
Девушка села в седло и тронула поводья. Пожилой конюх следовал за ней на почтительном расстоянии. Пэнси повернула лошадь к парку Святого Джеймса. Толпы людей прогуливались, наслаждаясь солнечным днем и осматривая новшества, которые король ввел сразу же по прибытии в Лондон, – диких уток и диковинных птиц, плавающих в озере. Король с удовольствием кормил их каждое утро.
Он любил животных и превратил парк, к восторгу публики, в заповедник – там обитали не только птицы, но и разных пород олени, антилопы, козы, лоси и арабские овцы. Всюду были посажены цветы и деревья, образовавшие у серых стен Уайтхолла зеленый рай.
Пэнси решила направиться в Гайд-парк. Вокруг ехало множество карет. Дамы и джентльмены наслаждались прекрасным осенним днем. Среди всадников, как и ожидала Пэнси, оказался и его величество. Чарльз был неутомим, ему удавалось не только оставаться бодрым и полным энергии весь день и всю ночь до самого рассвета, но и в утренние часы заниматься физическими упражнениями – иногда он плавал по реке в лодке, иногда играл в мяч, побеждая всех своих друзей, в том числе и более молодых по возрасту.
Чарльз скакал навстречу Пэнси в окружении нескольких придворных. Выглядит он великолепно, восторженно подумала девушка. Когда король веселился, как, например, сейчас, из глаз исчезало выражение усталости, заставлявшее некоторых считать, что Чарльз давно расстался с иллюзиями, и ему осталось только подсмеиваться над всем миром, в том числе и над самим собой.
Пэнси приблизилась к его величеству и уже собралась поклониться, ожидая, что король снимет широкополую шляпу, приветствуя ее, однако тот неожиданно придержал лошадь и пристроился рядом.
– Вы одна, леди Пэнси? Что же случилось со всеми придворными кавалерами, почему ни один из них не сопровождает вас?
– Иногда я предпочитаю одиночество, ваше величество.
– Вот в чем мои подданные счастливее меня, – заметил король. – Я никогда не могу побыть один.
Он сказал это таким притворно мрачным тоном, что Пэнси невольно рассмеялась.
– Вы действительно, ваше величество, не можете побыть одни, вас повсюду сопровождает купидон.
Король вскинул голову и тоже рассмеялся:
– Отличная мысль, леди Пэнси, но, думаю, вы мне льстите.
– Напротив, – возразила девушка.
Не часто она вела себя так непринужденно с королем. То ли погожий день, то ли отсутствие вечно сопровождавшей ее тетушки делали Пэнси на редкость веселой.
– Поезжайте рядом со мной, – сказал король, – и посмотрим, будет ли купидон сопровождать и вашу лошадь.
Пэнси знала, что глаза всех придворных прикованы к ней и сейчас они думают об одном – при дворе появилась новая фаворитка. Тем не менее приятно было видеть восхищение и зависть на лицах людей в то время, как она скакала рядом с королем по аллее, усаженной вековыми деревьями, а вдали виднелась извилистая река, чьи воды серебрились на солнце.
– Как вам нравится Лондон? – поинтересовался король. – Кажется, вы раньше жили в деревне?
– Лондон – очаровательный город, – ответила Пэнси. – Но иногда я скучаю по Стейверли, где жила, пока не умер отец.
– Я помню вашего отца.
– А моего брата вы не помните, ваше величество? Он был повешен после вашего возвращения во Францию.
– Хорошо помню, – кивнул Чарльз. – Кто-то предал его, из тех, кому мы доверяли. Впрочем, и меня предали.
Пэнси замолчала. Она вспомнила Ричарда таким, каким видела его в последний раз – чистый взгляд, горящие от восторга глаза… Он всем сердцем был предан королю.
– Скажите, – проговорил вдруг Чарльз, – что вы думаете о вашем кузене Рудольфе? Он вам нравится?