Пэнси быстро переоделась, не задумываясь о том, как выглядит. Правда, мельком она все-таки посмотрела в зеркало, отметив про себя, что светло-синий цвет подчеркивает белизну кожи и оттеняет золото волос.
Пэнси взяла перчатки и хлыст и обернулась к служанке, лицо которой было белым как мел:
– Никуда не уходи, Марта. Никто не должен знать о моем отъезде из дворца. И помолись за мой успех. Тот, на чьи поиски я отправляюсь, нуждается в твоих молитвах.
– Да хранит вас Бог, милая госпожа! – взволнованно ответила Марта и, наклонившись, поцеловала хозяйке руку.
В ответ Пэнси прижала палец к губам и осторожно отворила дверь. Коридор освещался тремя оплывшими свечами в серебряных канделябрах на стене. Вокруг было тихо. Для нее главное сейчас не наткнуться на ночную стражу, обходившую дом, или лакеев, ожидавших своих господ с ужина.
К счастью, в старом дворце имелось достаточно темных углов и ниш, где можно спрятаться от любопытного взгляда случайного встречного, идущего по коридору с тускло светящимся фонарем в руке. Пэнси старалась держаться в тени. Вдруг раздались чьи-то шаги. Она замерла. Совсем рядом прошел Уильям Чиффинч, королевский паж, едва не коснувшись рукавом ее накидки. Сытый и довольный, с мешками под глазами, что свидетельствовало о беспутном образе жизни. Обычно его подкупали за солидную цену те, кто хотел с его помощью предстать перед королем в выгодном свете. Правда, поговаривали, что он состоит на службе и у леди Кастлмэн; фаворитка заставляла его шпионить в свою пользу.
Пэнси знала: если он ее увидит, то сделает все возможное, чтобы выяснить, куда она направляется в столь поздний час. Но, к счастью, Чиффинч обильно поужинал и был в изрядном подпитии. Он плелся неуверенной походкой по коридору, что-то бормоча себе под нос. Пэнси подождала, пока паж скроется за поворотом, и выскользнула из ниши. Через несколько минут она вошла в королевскую конюшню. В темноте пахло сеном, кожей… Одна из лошадей заржала, и тут же ей ответили десятки других.
Послышался стук копыт – это форейтор въезжал во двор. Тихо плакала скрипка: конюхи развлекались, наигрывая деревенские мелодии.
Пэнси хорошо знала дорогу, так как часто заглядывала на конюшню покормить Сократа. Услышав шаги хозяйки, жеребец вскинул голову, и кольцо, которым недоуздок крепился к яслям, зазвенело. Она подошла ближе, заглянула в стойло, пристально всматриваясь в темноту. В самом конце конюшни заметила Гарри с фонарем в руке. Он был в бриджах и рубашке без воротника, расстегнутой до пояса. Пэнси вдруг поняла, что перед ней настоящий Гарри – старый и усталый человек, с седыми волосами. В своей униформе он всегда выглядел таким щеголем, она с детства привыкла считать его скорее манекеном, чем живым человеком.
Гарри мгновенно выполнял все распоряжения, всегда был почтительным и услужливым. Пэнси помнила его с того самого весеннего утра, когда однажды он подвел отцовского гнедого жеребца к парадным воротам Стейверли и, взяв Пэнси из рук няни, посадил в седло.
Она слышала нянин голос так отчетливо, словно все происходило вчера:
– Осторожно! Ее милость упадет с этой огромной лошади и перепугается до смерти.
– Ее милость не упадет, – тихо отвечал Гарри. – Чем быстрее девочка научится ездить верхом, тем лучше. Не бывает слишком рано, я тебе говорю…
– Чепуха! Их милость еще слишком мала, чтоб учиться ездить верхом, – не успокаивалась няня. – Сейчас же верни мне ее! Чтобы ребенок рисковал жизнью, сидя на вероломном чудовище!… У меня даже мороз по коже.
Гарри послушно снял Пэнси с седла, но, к его радости, она заплакала и попросилась обратно.
– Я хочу ездить верхом, я хочу ездить верхом на лошади, – рыдала она.
В это время отец спускался по лестнице во двор. Узнав, почему дочь в слезах, он расплылся в довольной улыбке.
– Моя дочь, а, Гарри?! – воскликнул он. – Дай ее милости пони, только спокойного, и обучай ее верховой езде каждое утро по часу, разумеется, кроме тех дней, на которые выпадает охота.
Во время уроков Пэнси болтала с Гарри о своих делах, делилась с ним радостями и печалями. Со временем она научилась держаться в седле так же хорошо, как и конюх, если даже не лучше. Гарри оставил роль доверенного лица, снова превратившись для Пэнси в хорошо вышколенного исполнительного слугу.
И сейчас, глядя на его седую голову, девушка почувствовала, как много для нее значили те давние поездки с Гарри. В порыве признательности она подошла к нему, протягивая руки: