– Это очевидно, – ответила Пэнси. – Сижу у камина и читаю книгу.
– Почему?
Пэнси вздохнула:
– Разве вам неясно? Я тоскую по своему дому, тому дому, где прошло мое детство, где умер отец. Сейчас никому уже нет дела до Стейверли, и при удобном случае я приезжаю сюда. Это дает мне такое ощущение покоя и счастья, что даже не выразить словами.
Рудольф ничего не ответил, ей показалось, что лицо его немного смягчилось, хотя глаза сохранили настороженность и подозрительность. Вдруг в соседнем зале послышался шум, и на пороге показался сержант.
– Мы схватили на кухне человека, сэр, – обратился он к Гейджу.
Тот, вздрогнув, быстро приказал:
– Приведите немедленно сюда!
Пэнси почувствовала, что у нее потемнело в глазах, и тут в комнату в сопровождении солдат вошел Гарри. Она чуть не вскрикнула от облегчения и с улыбкой сказала Гейджу:
– Уверяю вас, сэр, это не разбойник, а мой конюх, человек почтенный и рассудительный. Он состоял на службе у отца более двадцати пяти лет, а сейчас служит тетушке, вдовствующей графине Дарлингтон, и мне. Он сопровождал меня из Лондона. Уверяю вас, его трудно заподозрить в преступлении, если не считать преступлением то, что он балует лошадей.
Искреннее удивление Пэнси и сарказм слов заставили Гейджа поджать губы и надуть щеки, что сделало его похожим на огромную лягушку.
– Отпустите этого человека, – сердито гаркнул он. – И обыщите дом от чердака до погребов.
– Слушаемся, сэр.
– Я могу вас провести, если хотите, – предложил Гарри, потирая затекшие запястья рук.
– Солдаты не нуждаются в вашей помощи, – неожиданно рявкнул Рудольф.
В честных голубых глазах Гарри появилось выражение страдания, как будто его незаслуженно обидели.
– Мне подождать на конюшне, мистер Рудольф? – осведомился он.
– Нет, не уходи из дома, Гарри, – опередив кузена, сказала Пэнси. – Вероятно, мы скоро будем возвращаться в Лондон, и нужно потушить огонь здесь и на кухне. Я постоянно тебе напоминаю, что мы должны быть осторожны с огнем.
– Хорошо, миледи, – отозвался Гарри, – я подожду в зале.
Конюх встретился взглядом с хозяйкой, и Пэнси увидела, что он все понял.
– Нужно тщательно обыскать двор. – Филипп Гейдж повернулся к солдатам, стоящим у окна. – Обойдите дом и проверьте, нет ли там чего-нибудь подозрительного.
Солдаты поспешили выполнять приказ, поколебавшись мгновение, удалился и Гейдж, который явно хотел что-то сказать Рудольфу.
Оставшись с кузеном наедине, Пэнси спросила:
– Что означает этот шум? Прошу вас, посвятите меня в тайну внезапного вторжения в Стейверли.
Ее голос звучал невинно, глаза честно смотрели на кузена.
– Боже мой, не знаю, что вам и ответить, – замялся Рудольф. – Но я не могу поверить, что вы приехали сюда вспомнить детство. Дорога долгая, Пэнси, и не многие женщины осмелятся совершить такое рискованное путешествие ночью.
– А кого я должна бояться? – спросила Пэнси. – Тем более меня сопровождал Гарри.
– И кого вы увидели, приехав сюда? – поинтересовался Рудольф.
– А кого я могла увидеть? Надеюсь, вы не верите, кузен, в нелепый рассказ сэра Филиппа о кровожадном разбойнике?
Рудольф постучал пальцами по каминной полке:
– Этот рассказ не такой уж и нелепый. У сэра Филиппа, да и у меня тоже, есть основания полагать, что бесчестные негодяи использовали этот дом в качестве убежища.
– Разбойник Белоснежное Горло… – задумчиво произнесла Пэнси. – Если верить сообщениям, он не такой уж и негодяй, скорее странствующий рыцарь, помогающий тем, кто нуждается в помощи, и отбирающий награбленное у тех, кто этого заслуживает.
– Что вы знаете о нем?
В голосе Рудольфа послышались жесткие нотки.
Его лицо превратилось в гримасу, и Пэнси поняла, что зашла слишком далеко, не следует дразнить его. Она встала, пересекла комнату и положила книгу, которую все еще держала в руках, на столик.
– Вы должны запомнить одно, кузен Рудольф, – произнесла она. – Я не особенно интересуюсь разбойниками. Меня гораздо больше волнует Стейверли. Я хочу, чтобы он вернул себе былую славу и чтобы во главе его стоял кто-нибудь из Вайнов.
– Этот человек – я, – безапелляционно заявил Рудольф. – Возможно, если вы поговорите с их величеством, он прислушается к вашим словам.
– А как же наш кузен Люций?
Пэнси не могла не задать этот вопрос, настолько велико было искушение.
Лицо Рудольфа потемнело, глаза прищурились.
– Он мертв! – вскричал он. – А если еще нет, то скоро будет!
Он повернулся и выскочил из комнаты. Пэнси слышала, как он бежит по широкой дубовой лестнице, крича на солдат, которые ходили из комнаты в комнату, тщательно обыскивая дом.