Из гостиной донесся голос леди Дарлингтон. Пора отправляться! Прихватив любимую накидку, подбитую мехом, и поцеловав в щечку Марту, Пэнси торопливо покинула комнату.
Леди Хайд жила от них в получасе ходьбы, и они с тетушкой не торопясь шли по галереям дворца, надеясь прийти пораньше. По дороге их многие останавливали, интересовались у Пэнси самочувствием, поздравляли с окончанием неприятных дел в суде, и все эти расспросы и разговоры возвращали Пэнси к действительности, она говорила в ответ ничего не значащие фразы, будучи всеми мыслями далеко от Уайтхолла.
После изысканного ужина гости леди Хайд разделились: молодые, в их числе дочери леди Хайд и Пэнси, отправились в соседнюю комнату играть в фанты и шарады, а пожилые леди и джентльмены расположились за карточным столом.
Когда начали играть в модные при дворе игры «Я садовником родился» и «Да и нет не говорите», Пэнси отвлеклась от печальных мыслей и с удовольствием приняла участие в охватившем молодежь веселье.
Далеко за полночь леди Дарлингтон, с довольной миной пересчитав выигрыш, поднялась из-за стола. Она услышала веселый серебристый смех племянницы и, обратившись к хозяйке, сказала:
– Я так рада, леди Хайд, что моей племяннице понравилось у вас. Слава Богу! Наконец-то она смеется. Какие муки ей пришлось перенести!
– Вы совершенно правы, – заметила леди Хайд. – Вам, конечно, тоже пришлось нелегко. Еще неизвестно, как все это скажется на ее здоровье. Такие удары судьбы оставляют порой глубокие следы в душе. Относитесь к ней повнимательнее. Прошу прощения, леди Дарлингтон, что даю вам подобные советы. Вы и сами не хуже меня все понимаете.
Дамы тихо беседовали, расположившись на удобном мягком диване, и было уже около двух ночи, когда Пэнси, взглянув на часы, спохватилась и подошла к тетушке с виноватым видом.
– Тетя Энн, вы, должно быть, так устали! Почему вы не сказали, что нам пора возвращаться домой? И я хороша! Простите, что вас заставила ждать, ведь уже так поздно.
– Ничего подобного! Я совсем не устала, а сидела здесь и радовалась тому, что тебе весело, моя дорогая девочка.
– Было очень весело, тетя Энн. Детские, по существу, забавы, но очень смешные, – ответила Пэнси, а леди Дарлингтон с удовольствием смотрела на радостное личико племянницы.
– Вы позволите проводить вас, тетя Энн, если вы уходите? – спросил Рудольф.
Пэнси взглянула на него. Поведение кузена удивляло ее весь вечер. Он не пытался искать ее общества, оставался одинаково ровным со всеми, поддерживал дружескую беседу, был мил и ненавязчив.
На мгновение девушке показалось, что она была несправедлива к нему, и у него, по-видимому, пропал к ней всякий интерес. Но, вспомнив о его отношении к Люцию, Пэнси сразу же ожесточилась.
– Мы и сами найдем дорогу. Спасибо, кузен Рудольф, – ответила она, прежде чем тетушка успела открыть рот.
Рудольф, получив столь резкий отпор, поклонился и отошел в сторону.
Через полчаса они были дома. Пэнси, поцеловав тетушку и пожелав ей спокойной ночи, отправилась к себе. В спальне она, не раздеваясь, прошла к окну и стала любоваться игрой лунных бликов на темной глади Темзы. Серебристая лунная дорожка напомнила ей такую же лунную ночь. Пять лет назад она, стоя в тени деревьев, наблюдала, как, освещенный лунным светом, к ней идет Люций. Пэнси пыталась представить, чем он занят в эту минуту. Может быть, спит, укрывшись в шалаше в густой чаще леса, а может, бросив вызов властям, вернулся в Стейверли? Она была погружена в свои мысли и не сразу услышала, как в дверь спальни тихо постучали. Затем стук повторился. Пэнси удивилась: кто бы это мог быть? Девушка открыла дверь и еще больше удивилась – на пороге стоял лакей, которого совсем недавно приняли на службу к тетушке. Пэнси собралась отчитать его – по правилам этикета лакею следовало разбудить Марту.
– В чем дело, Томас? – спросила она строгим голосом.
– Вам письмо, миледи. Мне было велено вручить вам лично.
Пэнси обрадовалась: а вдруг это весточка от Люция? Нет, лакей поступил правильно, и она не стала ему выговаривать. Пальцы ее дрожали, когда она, надорвав конверт, вытащила и развернула записку. Ее содержание испугало и удивило одновременно. Почерк незнакомый… В конце вместо ожидаемого имени размашисто выведено другое.