– О! – Розамунда приняла это объяснение на веру и, нахмурившись, признала: – Эти попытки начались вскоре после его прибытия.
Элеонора совсем не удивилась.
– Я бы присматривала за ним. Меня всегда бросало в дрожь при виде его. Он фанатик, такие люди всегда опасны. Правда, Генрих не хотел слушать меня, когда я пыталась сказать ему об этом. – Ее губы горько скривились, и она нетерпеливо заерзала на троне. – Меня утомила эта беседа. Можешь идти.
Медленно кивнув, Розамунда присела в реверансе и попятилась из зала, но в дверях остановилась и сказала:
– Благодарю вас за все, что вы мне рассказали.
Удивление промелькнуло на лице старой королевы, и оно немного смягчилось.
– Не за что.
Розамунда закрыла дверь и торопливо пошла по коридору. Мысли вихрем проносились в ее голове. Мог ли епископ Шрусбери быть виновником нападений? Она поверила словам Элеоноры о том, что королева не причастна к этому, Двадцать лет слишком долгий срок, чтобы таить злобу.
Кроме того, Эрик пересказал ей разговор, который состоялся у него с ее отцом в ту ночь, когда отец прибыл в Шамбли, чтобы заставить его жениться на ней. Тогда король сказал, что Элеонора, как он считает, убила ее мать не из-за ревности или любви, а потому что боялась потерять титул королевы и власть, которую давал ей этот титул, А Розамунда тут никак не могла составить ей конкуренцию.
Но ведь и епископ Шрусбери, как рассудила Розамунда, ничего не выигрывал от этого. Шаги ее замедлились. Ей трудно было представить пожилого человека в сане епископа бессердечным убийцей.
– По-моему, мы достаточно далеко отошли, епископ? – раздраженно сказал Эрик, следуя за стариком через сады, но тот если и слышал его, то оставил вопрос без ответа и не замедлил шаг, продолжая стремительно идти в глубь сада. Потеряв терпение, Эрик рявкнул: – Я останавливаюсь здесь! Тут достаточно безопасно разговаривать.
На этот раз епископ, похоже, услышал его. Остановившись, он хмуро взглянул на Эрика:
– Еще немного осталось, милорд. Впереди есть поляна, где нам будет удобно, и любопытных ушей там нет.
Проворчав что-то себе под нос, Эрик последовал за епископом, но предупредил:
– Еще несколько шагов, и все.
– Розамунда, где Эрик?
Розамунда обернулась и взглянула на Роберта, который торопливо догонял ее. Она стояла в дверях своей пустой комнаты.
– Я думала, вы с ним.
– Да, я был с ним, но потом епископ Шрусбери сообщил, что прибыли мои родители и хотят поговорить со мной. Я…
– А они действительно приехали? – поспешно перебила его Розамунда.
– Да, только что. – Он пристально посмотрел на Розамунду, увидел явное облегчение на ее лице и добавил: – Но я не знаю, с чего он вдруг решил, что родные хотят поговорить со мной. Они и не собирались.
– О нет! – расстроилась Розаиунда, обессиленно прислонившись к двери, чувствуя, как страх сжимает ей сердце.
– Что такое?
– Королева… – Она безнадежно покачала головой. – Королева Элеонора сказала, что не убивала мою мать.
– Вы спросили ее? – в ужасе воскликнул Роберт, но Розамунда оставила его вопрос без ответа.
– Она подозревает, что если мою мать отравили, то это дело рук епископа Шрусбери.
– Что? Не может быть!
– Она сказала, что он любил мою мать, выслеживал моих родителей. Она подозревает, что он ненавидел моего отца.
– В это трудно поверить, – возразил Роберт и нахмурился. – Но он все же выманил меня из покоев короля. Теперь вот и Эрика нет. – Роберт обнадеживающе похлопал ее по руке. – Я поищу их поблизости. А вы ждите здесь на тот случай, если он вернется.
Если бы у нее была возможность, Розамунда непременно бы возмутилась, что ей опять приказывают сидеть на месте. Но Роберт спешил. Ей оставалось лишь сердито смотреть ему в спину. Едва он исчез за углом, как ее снова окликнули:
– Розамунда, дорогая.
Она обернулась, и брови ее удивленно приподнялись, а улыбка на мгновение прогнала с лица тревожное выражение.
– Лорд Берхарт! Вы приехали!
– Да. – Улыбаясь, отец Эрика ласково сжал протянутые руки и, наклонившись, поцеловал ее в щеку. – Мы прибыли полчаса назад и сначала отправились устраиваться в отведенных нам покоях, а потом уже искать вас с Эриком.
– «Мы»? – улыбнулась Розамунда и с любопытством посмотрела на двух молодых женщин, застенчиво стоявших рядом с ним.
– Да. Разреши представить тебе моих дочерей, сестер Эрика – Маргарет и Элизабет.
Две белокурые красавицы, похожие на Эрика, присели в реверансе; одна застенчиво улыбнулась, а вторая лукаво взглянула на Розамунду, когда та тоже сделала реверанс.
– Боюсь, вы разминулись с Эриком. Он… .
– Да, я знаю, – прервал ее лорд Берхарт. – Мы видели его, когда шли через парадный зал.
– Вы видели его? – удивленно спросила Розамунда.
– Да, но он был слишком далеко и не услышал, когда я окликнул его. Я подумал, что если мы отыщем тебя, то он в конце концов найдет нас, поэтому и спросил, где ваша комната, и…
– Прошу прощения, милорд, – перебила Розамунда. – Вы поняли, куда он направлялся?
Брови лорда Берхарта удивленно изогнулись:
– Мне показалось, что он следует за епископом Шрусбери в сад.
– Шрусбери, – растерянно прошептала Розамунда.
– Да. А что случилось? Ты вдруг так побледнела.
– О… я… – Покачав головой, Розамунда попятилась. – Я должна найти его. Прошу меня простить, милорд.
Снова покачав головой, она повернулась и поспешила прочь.
Как и ожидал Эрик, поляна оказалась вовсе не так близко, как обещал епископ. Они шли еще минут десять, пока вдруг перед ними не появилась небольшая поляна с уютным домиком. Остановившись, Эрик недовольно сказал в спину Шрусбери:
– Мы уже отошли достаточно далеко. Говорите же наконец то, что хотели сказать. Кто совершал нападения на меня и мою жену?
Поколебавшись, Шрусбери посмотрел на Эрика, потом на домик и неохотно вернулся к краю поляны.
– То, что я хочу рассказать вам, лучше увидеть, чем услышать, – медленно произнес он.
– Увидеть? – нахмурился Эрик. – А что такое я могу увидеть?
Епископ задумчиво посмотрел на него, потом перевел взгляд на дом.
– Если бы мы зашли туда…
Смерив епископа холодным взглядом, Эрик спросил:
– И что я должен там увидеть? Вы сказали, что знаете, кто стоит за…
– Ваша жена, – внезапно перебил его Шрусбери, и Эрик вытаращил глаза.
– Что?
– Это ее вы найдете в доме, и это она повинна в нападениях на вас, – горестно вздохнул старик.
Эрик недоуменно смотрел на него несколько минут, потом коротко рассмеялся и покачал головой:
– Неудачная шутка, милорд.
– Я бы и сам хотел, чтобы это была шутка, – тихо сказал Шрусбери. – Но это правда.
Эрик опять покачал головой:
– Шрусбери, я не знаю, с чего вы это взяли, но вы ошибаетесь. Она никак не могла быть виновницей нападений на меня. Она была с Шамбли в то утро, когда меня ударили по голове и бросили в воду. Они нашли меня и вытащили…
– Это они ударили вас и бросили в воду. Они вытащили вас только тогда, когда решили, что вы уже мертвы. Они…
– Шамбли? – рассердился Эрик. – Мы дружим с Шамбли вот уже двадцать лет. Мы познакомились детьми.
– Дружба ничего не значит, когда дело касается женщины, – печально сказал Шрусбери. – Он влюбился, едва увидев ее. Все это знают. Она ангел красоты. Даже слишком прекрасна для этого грешного мира.
Эрик замотал головой; гнев и возмущение обуревали его.
– С меня хватит! Все это вздор, и я ни слову не верю! – проревел он, и, к его удивлению, это действительно было так. Он не верил, что Розамунда могла изменить ему с Шамбли. Он не верил, что она вообще могла с кем-нибудь изменить ему. Она сказала, что любит его, и это были не просто слова, потому что она не раз доказала свою любовь: и когда суетилась вокруг него после происшествия у реки, и после падения со вздыбившегося Блэка. Она доказала это своей решимостью оберегать его, словно наседка, когда решила, что это именно ему угрожает опасность. Она показала это стремлением доставить ему наслаждение в постели. И, что самое главное, она была чуткой и заботливой и никогда бы не сделала ничего плохого любому живому существу, да и мертвому, пожалуй, тоже. Так что утверждение о том, что она пыталась убить его, было просто нелепым.