Почему-то мои слова развеселили мистера Уиллоби сверх всякой меры, и его хохот заставил испуганно озираться бродяг, что шли мимо нас.
Один бойкий мальчонка попытался подобраться к нам поближе, явно рассчитывая на наживу за счет заблудившихся богачей, но один взгляд племянника лорда Дарроу — и безумная идея тут же покинула голову беспризорника.
— Да вы внушаете ужас, — иронично заметила я.
— При таком дяде…
Дом горничной его милости ничем не выделялся среди остальных лачуг. Все просто кричало о бедности жильцов, обитавших в нем.
Мистер Уиллоби с явной опаской поднялся по поскрипывающим ступеням и постучал в дверь. Я же последовать за ним не решилась, побоявшись, что двоих явно гнилые доски уже не выдержат.
Дверь открылась со зловещим скрипом, и в дверном проеме возникла женщина в сером неопрятном чепце и битой молью шали, накинутой поверх не раз штопанного платья.
И я еще горевала о бедности нашей семьи…
Голос старухи скрипел, как и дверные петли.
— Лидия Уилкинс — ваша дочь, любезная? — осведомился молодой человек у старухи.
Сказано это было таким тоном, что я бы на месте женщины даже не сомневалась — все очень дурно.
— Да, сэр, как же не моя? Моя Лидия — старшая. Сюзи-то, самая старшая, уже замуж вышла, да и перебралась в соседнее графство.
Женщина тараторила как стрекочущая сорока, то и дело взмахивая руками. Уиллоби не удавалось и слово вставить.
— А вы, сэр, кто? — все-таки задалась вопросом миссис Уилкинс.
— Я племянник лорда Дарроу, нанимателя вашей дочери.
Женщина явно почувствовала недоброе. Я услышала, как она тяжело охнула.
— Мисс Уоррингтон! — почти что с мольбой окликнул меня молодой человек, обернувшись.
Не оставалось ничего другого, как подойти, хотя я и плохо понимала, что именно могла сделать в подобной ситуации.
— Что-то случилось с моей девочкой? — всхлипнула мать Лидии.
То ли ей подсказало материнское сердце, то ли выражение лица моего спутника. Мистер Уиллоби воплощал собой скорбь.
— Лидию убили, — сдержанно сообщила я, не смотреть в глаза женщине.
Сперва несчастная замерла… Потом же раздались просто оглушительные рыдания. Я даже отшатнулась в испуге.
— Девочка моя… Говорила я ей, чтоб не связывалась с этими лордами! Все знают, что там дело нечистое!!!
Смолчать стоило мне огромного труда. Внезапно я поняла, насколько сильно оскорблена таким отношением к лорду Дарроу. Он не был виновен в случившемся. Если бы девушка служила верно своему хозяину, возможно, беды с ней и не случилось бы. Лорд заботится о тех, кто служит ему.
Но, разумеется, озвучивать свои мысли я не стала, уважая чужое горе.
— Миссис Уилкинс, скажите, — обратилась я к женщине, когда поток слез иссяк, — откуда Лидия взяла деньги на ваше лечение?
И куда исчезало ее жалование, если дом в таком запустении, а мать в лохмотьях.
— Так его милость дал, — растеряно промямлила мать мисс Уилкинс.
Я вопросительно взглянула на мистера Уиллоби. Тот только покачал головой, давая понять, что с памятью у его дяди все в порядке. Как я и подозревала.
— Это вам Лидия сказала? — уточнила я у безутешной матери.
Та всхлипнула и кивнула, и высморкалась в извлеченный из кармана платок.
А Лидия Уилкинс легко могла и соврать… Причин верить его милости у меня было куда больше, чем причин верить словам убитой горничной.
— А ничего странного с вашей дочерью в последнее время не происходило? — подхватил мистер Уиллоби, не собираясь оставлять весь допрос на меня.
— Да не знаю я ничего, — тяжело вздохнула миссис Уилкинс. — Лидия вообще у меня не из болтливых. Была… Да и все больше времени она на службе проводила. Я ж ее и не видела-то толком…
И вновь мать горничной разрыдалась.
Несколько минут мы с мистером Уиллоби пытались безуспешно успокоить безутешную женщину. Но как можно утешить того, кто потерял своего ребенка?
Пока внимание полностью принадлежало миссис Уилкинс, погруженной в свое горе, за спиной ее словно соткался из пыли и теней, вероятно, еще один ее ребенок. На вид ему можно было дать лет четырнадцать. Увы, определить пол этого чумазого неопрятного создания, чье лицо было «облагорожено» непомерно длинным носом, вот так сразу не удалось.
— Маменька, а чего такое случилось? — спросил подросток, пяля на нас глаза черные, как у лорда Дарроу. Даже странно было… Черноволосый, смуглый (или же все-таки просто настолько грязный?), черноглазый… При этом сама миссис Уилкинс рыжая и светлокожая.
— Лотти, скройся! — шикнула женщина. И только после этого я поняла, что передо мной все же девочка, не мальчик. Иных признаков принадлежности к слабому полу Шарлотта Уилкинс не демонстрировала.