Когда свеча была зажжена, девочка посмотрела на нас с таким торжеством, как будто только что воскресила человека. Кажется, она ожидала бурных оваций. Разумеется, их не последовало.
— Ну… Храни нас Создатель… — вздохнул мистер Уиллоби. И двинулся первым вниз.
— Храни нас Создатель, — вторила я ему.
Пусть и не верила, что нас расслышат. Обычно к нашим просьбам куда охотней откликались фэйри. Это немного… другое ведомство.
Лестница оказалась куда длинней, чем я ожидала. Наверху думалось, будто идти всего два пролета. А шли мы все шесть. Как будто в ад спускались, иначе и не скажешь. Темнота с каждым шагом становилась все более вязкой. Свечи не могли разогнать эту чернильную темноту. Не видно было даже того, что находилось в ярде перед нами, не говоря уже об остальном.
Спускались мы медленно, осторожно переступая со ступеньки на ступеньку. Одна оплошность — и можно полететь вниз.
— Слишком уж глубоко для обычного подвала… — пробормотал мистер Уиллоби.
Я была с ним полностью согласна… Но согласиться вслух — значило напугать еще больше. И себя тоже. Поэтому я промолчала. Только сжимала свечку сильней, словно она могла спасти…
Но если мне казалось куда более уместным не нагнетать и без того напряженную обстановку, то вот юная ведьма не пожелала держать рот на замке.
— Проклятый дом, — тихо выдохнула позади меня Шарлотта. — Проклятый…
Словно бы хоть кто-то уже в этом сомневался.
Шесть пролетов — и мы уперлись в дверь. Было бы иронично, если бы дверь оказалась заперта… Но, наверное, это бы уничтожило странную, извращенную логику происходящего в доме Томпсона. А я ни капли не сомневалась в том, что все это далеко не случайность.
— Ну что… Готовы? — спросил мистер Уиллоби.
Пламя свечи вырывало из темноты его руку, лежащую на двери. Казалось, больше ничего в мире не осталось.
Или, быть может, мне просто не хотелось думать, что же дальше, представлять, что же там, за этой дверью.
— К такому не подготовишься, — отозвалась я, стараясь, чтоб чувства, которые бушевали в моей душе, не отразились в голосе. — Открывайте уже…
И мистер Уиллоби выполнил мою просьбу.
По закону жанра должен был раздаться жуткий скрип, однако же дверь открылась совершенно беззвучно. Только вот запах… Запах ударил в нос. Гниение и как будто…
— Словно у прилавка мясника стоим… — мои мысли озвучила Шарлотта Уилкинс.
Комната в Вороньем замке… Комната, залитая кровью… Вот только на этот раз дело явно не в злом розыгрыше… Тут кровь вряд ли носили со скотобойни…
— Нам нужен свет, — решительно заявила я, нервно сглатывая.
Мистер Уиллоби тяжело вздохнул, на ощупь нашел мою руку и сжал ее.
— Мисс Уоррингтон, вы уверены, что действительно желаете это видеть?
Я сжала его сухую горячую ладонь и ответила:
— Нет. Видеть я это не желаю. Но ведь некоторые вещи… нужно видеть… Только бы раздобыть света…
Мистер Уиллоби вошел внутрь подвала первым. На этот раз безо всяких споров. Как бы ни зубоскалил Роберт Уиллоби, когда приходило время, он действительно становился мужчиной. Таким, каким следовало.
Я не знала, что он делал. До меня доносились только лишь шорохи и его приглушенные проклятия. Через пару минут молодой человек обратился к Шарлотте Уилкинс.
— А факел вы поджечь способны?
Шарлотта пробормотала что-то положительное и, отпихнув меня в сторону (довольно грубо, надо сказать), прошла вперед. Не знаю, что она делала, но через несколько секунд факел загорелся.
И мне огромных трудов стоило сдержать крик.
— Что же, искать тещу и дочь Томпсона уже не нужно… — севшим голосом прокомментировал представшую перед нами картину мистер Уиллоби.
— Зато нужно хоронить… — хрипло откликнулась я.
Моя горничная с тихим всхлипом осела на пол. Хорошо, хотя бы не лишилась чувств. Будто бы у нее просто ноги подломились.
Совсем юная белокурая девочка, немногим старше Шарлотты, лежала по центру комнаты в пятиконечной звезде. Руки и ноги ее были растянуты в стороны так, чтобы лежать в лучах звезды… Волосы отблесками солнечного света расплескались по полу. И тем уродливей на них смотрелись брызги крови… В стопы и кисти рук были вбиты колы, не дававшие, вероятно, жертве шевелиться…
Уоррингтоны не падают в обмороки… Но, оказывается, наизнанку их выворачивает как и всех прочих.
— Шарлотта, не смотри! — приказала я горничной в перерыве между рвотными позывами.