– Я… – Кэролайн все еще не могла произнести его имя. – Я увидела, как человек в синем плаще скрылся в кустах, снова послышался этот шорох и треск…
– Но вы узнали этого человека? – Миллз даже на полфута приподнялся со стула.
– Я узнала плащ, – Кэролайн закрыла ладонями лицо и вновь заплакала, на это раз тихо, сил на рыдания у нее уже не было.
– Прошу вас, леди Кэролайн, соберитесь с мыслями, – вмешался доктор Вуд. – Чем скорее наш добрый друг Миллз выяснит все, что ему нужно знать, тем скорее ваша сестра сможет отвезти вас домой. Итак, чей это был плаш?
– Мистера Рис-Джонса, – прошептала Кэролайн, не отрывая от щек мокрых пальцев.
– Но ты не видела его лица, свет фонариков вряд ли простирался за пределы дорожки, – сочла необходимым вставить Эмили. Она была потрясена случившимся едва ли не больше Кэролайн и никак не желала осознать, что ее доверие к Рис-Джонсу и его чувствам едва не погубило сестру.
– Я не успела рассмотреть его, но это был он, он! Его фигура, его плащ, он столько раз приезжал к нам в этом плаще… – действительно, синий плащ Рис-Джонса с коричневой бархатной отделкой могли видеть на нем многие из его знакомых – весна выдалась холодная, и Филипп часто надевал его.
– Что ж, мне все ясно, – мисс Тодденли и мистер Ярнстон уже поделились с суперинтендентом своим рассказом о том, как нашли Кэролайн, и он не счел необходимым мучить ее и дальше. – Скажите только, почему вы ожидали мистера Рис-Джонса именно на этой скамье? У вас была с ним договоренность?
Кэролайн опустила руки на колени, ее покрасневшее от слез лицо не могло покраснеть еще больше, но она явно смутилась.
– После одного из танцев я подошла к стулу, где оставила свой веер, и нашла под веером записку…
– В этой записке мистер Рис-Джонс приглашал вас… на свидание? – при этих словах Миллза Эмили озабоченно нахмурилась – она не присматривала за сестрой сегодня, и вот что из этого вышло!
– Д-да, он написал, что хотел бы поговорить со мной, и попросил ждать его на третьей скамье, если идти по дорожке от дома к реке. Там я и сидела…
– Вы ничего не опасались? – Миллз мог бы и не спрашивать об этом, за свою жизнь он повидал немало любовных записок и знал, как к ним относились юные девушки – уж точно не со страхом за свою жизнь!
– Я думала, он хочет объясниться со мной… О, ну почему, почему он…
– У вас есть эта записка? – суперинтендент попытался отвлечь Кэролайн, уверенный, что она вот-вот вновь примется рыдать, и от нее нельзя будет услышать ничего разумного.
– Кажется, я положила ее в сумочку, – девушка растерянно огляделась.
– Твоя сумочка осталась на диване в гостиной, я попрошу горничную отдать ее вам, – помогла сестре Эмили. – Если вы позволите, мы теперь же поедем домой, Кэролайн очень ослабела. Я бы уложила ее в постель, но она не захочет оставаться в этом доме.
– Я прошу прощения за то, что причиняю вам страдания, леди Кэролайн, – Миллз смотрел с сочувствием, но вид его был непреклонен. – Мне придется арестовать мистера Рис-Джонса, однако сперва я бы хотел, чтобы вы опознали плащ и кинжал, который он держал в руке. В этот самый момент констебли уже, должно быть, нашли плащ среди его вещей.
– А кинжал? – доктор Вуд тоже встал и подошел к обеим сестрам, тревожась за их состояние.
– Констебль с фонарем разыскал его в траве за скамьей. Скорей всего, убийца выронил его, когда убегал, – суперинтендент не считал нужным скрывать этот факт.
– Не могу поверить, что Филипп Рис-Джонс мог желать смерти моей сестры, – прошептала Эмили. – Я считала, он любит ее…
– Боюсь, его душевное здоровье оставляет желать лучшего, – доктор Вуд постарался сказать это как можно более деликатно.
– Я слышал, что его собственная сестра не сомневается в его виновности, – прибавил Миллз. – Кажется, она воскликнула что-то вроде «Ты это сделал!».
Леди Гренвилл только покачала головой и оперлась ладонями о спинку стула, на котором сидела Кэролайн.
Суперинтендент Миллз прошел к двери, распахнул ее и приказал стоявшему за ней лакею позвать констеблей. Филипп Рис-Джонс со связанными руками находился в своем кабинете под присмотром враз постаревшего полковника Дейла, мрачного лорда Гренвилла и озадаченного случившимся мистера Блэквелла. Миллз попросил их не спускать глаз с Рис-Джонса до тех пор, пока констебли не закончат свою работу, и всем троим ничего не оставалось, как согласиться.
Пока доктор Вуд не счел Кэролайн готовой к разговору, суперинтендент Миллз не терял времени. Он попросил разрешения поговорить с теми из гостей, кто был в саду или же готов был поделиться с полицией какими-то важными сведениями, остальным же позволил ехать домой и тотчас же уведомить его, если они вспомнят что-то, касающееся нападения на леди Кэролайн. Филипп Рис-Джонс отказался разговаривать с Миллзом, и суперинтендент отложил беседу с ним, уверенный, что молодому джентльмену рано или поздно придется ответить на все вопросы.
Мисс Тодденли пришлось задержаться, к досаде ее родителей, как и мистеру Ярнстону, чье смущение росло по мере того, как он осознавал необходимость жениться на мисс Тодденли. И это всего лишь после одного неудавшегося свидания!
Констебль Хей, румяный и полный деревенский парень, ныне преисполненный осознания собственной важности, как нельзя более подходил в помощники суперинтенденту Миллзу. Казалось, то, что его разбудили среди ночи и заставили ползать на коленях по темному саду, ничуть его не огорчило. В отличие от констебля Катлера, чье кислое вытянутое лицо говорило то ли о желудочных коликах, то ли о неудаче с поисками плаща Рис-Джонса.
Как оказалось, дело было во втором, хотя доктор Вуд не исключал и первое, но не стал говорить этого вслух.
– Я не нашел ничего похожего на синий плащ в гардеробной мистера Рис-Джонса, – ответил Катлер на вопрос Миллза. – Я обыскал все комнаты, которые он занимает, но не обнаружил подобной вещи. Камердинер мистера Рис-Джонса нанят взамен прежнего всего лишь несколько дней назад и не смог мне помочь.
– Придется обыскивать весь дом… и сад, он мог забросить плащ куда-нибудь в кусты или даже вовсе швырнуть его в реку, – Миллз не обратил внимания на то, как вытянулось лицо Катлера. – Если только у него было время дойти до реки. Как я понял, он появился в холле вскоре после того, как мисс Тодденли и мистер Ярнстон доставили леди Кэролайн в дом.
Ни Эмили, ни доктора Вуда не было рядом, когда влюбленная парочка привела Кэролайн, а сама юная леди не смогла бы ответить по этому поводу ничего вразумительного, поэтому ее сестра попросила у Миллза разрешения уехать.
– Нам нужно отдохнуть, – она надеялась, что суперинтендент не рассердится из-за того, что он вынужден не ложиться всю ночь, в то время как все эти леди и джентльмены будут спать в своих кроватях, а наутро с пылом обсуждать случившееся. – Если у вас будут еще какие-то вопросы, приезжайте в Гренвилл-парк к чаю. Уверена, завтра Кэролайн уже немного придет в себя и повторит свой рассказ более связно.
– Я не стану задерживать вас, леди Гренвилл, – Миллз еще способен был сочувствовать милой молоденькой девушке, попавшей в беду из-за того, что полюбила не того человека. – И все же, раз уж плащ не найден, я попрошу леди Кэролайн хотя бы взглянуть на клинок, который чуть не лишил ее жизни.
Кэролайн сглотнула. Меньше всего ей хотелось видеть это тонкое лезвие, несколько часов назад тянувшееся к ней над спинкой садовой скамьи. Но она понимала, что этого от нее ждут…
– Конечно, я посмотрю на него, – вялым голосом ответила она.
Миллз кивнул констеблю, и Хей извлек откуда-то и подал ему кинжал шириной менее дюйма и длиной около восьми. У лезвия не было ручки, оно заканчивалось небольшим крестообразным наконечником. Эмили в изумлении широко раскрыла глаза.
– Это тот самый кинжал, что был в руках у человека в плаще? – суперинтендент несколько секунд подождал, пока Кэролайн соберется с духом и посмотрит на оружие повнимательнее.
– Да, тот самый… – лицо девушки искривилось, предваряя новые слезы, но сестра отвлекла ее своим замечанием.