Мисс Соммерсвиль потребовалось на раздумья лишь несколько мгновений.
– Так все дело в Ченнинге?!
– Полагаю, что так, – молодая женщина представила себе лицо родственника лорда Гренвилла и почувствовала отвращение, словно перед ее глазами возникло блюдо со скользкими полусгнившими ягодами. – Кэтрин опасалась, что ее приданое могло показаться Нику не таким уж приклекательным, чтобы жениться на ней. Совсем другое – завладеть домом Рис-Джонсов и всем его состоянием!
– Но почему ты решила, что Ченнингу достанутся владения Филиппа? – Джейн могла представить себе алчность будущего лорда Пламсбери, но выбранный им путь казался ей слишком сложным и страшным для достижения цели. Впрочем, ее собственные намерения тоже порой были далеки от добродетельных.
– Вспомни наш вчерашний разговор об опекуне Филиппа, которого назначат, если Рис-Джонса запрут в сумасшедшем доме! – Эмили могла бы гордиться своей памятью, если бы загадка, решаемая ею, не была забрызгана кровью двух невинных девушек. – Кому и быть им, как не мужу его родной сестры? В этом случае все устроится превосходным образом. Кэтрин не понадобится уезжать из родного дома, дядюшке Меллотту не нужно будет брать на себя ответственность за поиски опекуна и управление делами, а Николас может и дальше находиться неподалеку от леди Пламсбери и присматривать за ней. Так же, как и она станет наблюдать за ним – не затеет ли он тяжбу против нее, получив в распоряжение приданое жены?
– Господи! – пробормотала Джейн. – То, что ты говоришь… кажется таким правильным и вместе с тем жутким.
– Посмотрим, что скажут Уильям и Ричард, – леди Гренвилл посмотрела в окно кареты. – Мы опаздываем, и я вижу, они дожидаются нас на крыльце и выглядят не очень-то приветливо. Неужели встреча с адвокатом была бесполезной?
Как и подобает провинившимся женщинам, обе леди сперва попросили прощения за задержку и выслушали все, что могли сообщить джентльмены, и лишь потом приступили к рассказу о собственных трудах.
Адвокат Рис-Джонса признателен за неожиданно подоспевшую помощь, похоже, что до сих пор он и сам не считал Филиппа виновным и был бы только рад, если бы ему не нужно было защищать преступника или сумасшедшего.
– Вот только, – вздохнул Ричард, – он не считает наши доводы убедительными и уж тем более не верит в то, что суд примет их как достойные внимания. Кузина Рис-Джонса, хотя адвокат ни разу ее не видел, не кажется ему подходящей на роль убийцы.
– Он явно принадлежит к тем мужчинам, кому суждено всю жизнь недооценивать женщин, – прибавил лорд Гренвилл.
– Что ж, хотя бы в отношении Эвелин он прав. Это не она – наш убийца, – Джейн с любопытством посмотрела сначала на брата, потом на Уильяма – как-то они воспримут новость?
– Только не говорите, что, пока мы проявляли свои ораторские таланты перед этим тщедушным человечком, вы, милые леди, сумели отыскать новую кандидатуру на роль преступника! – Ричард театрально вцепился руками в свои светлые волосы.
– Так оно и есть! – Эмили тихонько засмеялась, ей уже давно не хватало простого беззаботного смеха, а Ричард Соммерсвиль мог насмешить кого угодно. – Виновна не Эвелин, а Кэтрин Рис-Джонс.
– Похоже, вам есть о чем рассказать, – кажется, лорд Гренвилл тоже чувствовал легкую досаду из-за того, что его жена и мисс Соммерсвиль, похоже, оказались более прыткими. – И что же позволило вам теперь так думать?
Повествование о встрече леди Гренвилл с Филиппом Рис-Джонсом и последующий визит к мисс Парр оба джентльмена выслушали со всем вниманием, не отвлекаясь на уличный шум, пробивавшийся в экипаж даже сквозь закрытые окна. При упоминании Николаса Ченнинга лорд Гренвилл болезненно искривился, но не попытался высказаться в защиту своего родственника.
– Что ж, многое из того, что вам удалось узнать, говорит о том, как мало нам известно о характере и помыслах мисс Рис-Джонс. Впрочем, как и о масштабах корыстолюбия моего дядюшки, – Уильям заговорил не сразу, не меньше четверти часа он сам и его друг молчали, обдумывая услышанное. – Но одно обстоятельство не позволяет мне согласиться с вашими обвинениями.