Но все эти трудности, хоть и вселяют в меня тревогу, также наполняют меня радостью. Когда я вернусь, успешно передав графу бумаги и выполнив все наказания мистера Хаукинса, это точно докажет моим — надеюсь на то — будущим коллегам, что я не меньше них достойна занимать свою должность и вести свою собственную практику.
Письмо же, что я получила в гостинице, было написано графом. Вот оно:
«Приветствую вас в своей родной стране. Я взял на себя труд полностью спланировать ваш дальнейший путь. В 3 часа в Буковину отправится дилижанс, в котором оставлено место для вас, а в ущелье Борго будет ждать коляска, что привезет вас прямо в замок. Спите спокойно этой ночью.
Ваш друг,
Дракула.
4 мая
Сегодня хозяин и хозяйка гостиницы вели себя столь странно, что даже вчерашнее хмурое приветствие стало выглядеть вполне обычным делом. Для начала оба они внезапно перестали понимать немецкий язык, хотя в прошлый вечер мы вполне сносно общались. На все мои расспросы о дилижансе хозяева лишь разводили руками и качали головой, выражая лицами полнейшее непонимание и что-то вроде страха.
Я смогла добиться лишь признания хозяина, что деньги были ему присланы в письме. Но как только я попросила рассказать мне о графе Дракуле и его замке, хозяева гостиницы тут же перекрестились, хоть и продолжили утверждать, что ничего не знают. Перед самым же отъездом у меня состоялся престранный разговор с женой хозяина. Она пыталась отговорить меня от поездки, от волнения постоянно переходя с немецкого на неизвестный мне язык. Я, как могла, постаралась объяснить ей, что еду к графу не с какими-либо преступными или непристойными целями, что я помощница юриста и всего лишь делаю свою работу. Мои слова совершенно не успокоили ее.
Она спросила меня, знаю ли я, какой сегодня день. Я ответила, что сегодня 4 мая, но она лишь покачала головой и повторила свой вопрос. Увидев, что я не понимаю, чего она пытается добиться от меня, она сказала: «Сегодня канун Святого Георгия, а это значит, что лишь пробьет полночь, как на земле будет властвовать нечистая сила. Неужели вы не знаете, что ждет вас в этой поездке?» Я старалась ее утешить или хотя бы расспросить о том, что же ее так напугало, но мои слова не принесли никакого результата. Она лишь продолжала умолять меня отказаться от поездки или хотя бы отложить моё путешествие на пару дней. Несколько раз она порывалась упасть передо мной на колени, но я вовремя успевала перехватить ее за руки.
Возможно, кто-то мог бы посмеяться над этой наивной крестьянской верой в нечистую силу, но мне было жалко бедную старую женщину, что так искренне переживала за меня. А потому я не сказала ни слова против, когда та сняла с себя и повесила мне на шею огромный крест, хотя мне и подумалось, что англиканская церковь, к которой я принадлежу с детства, сочла бы это скорее идолопоклонническим актом.
Всё это таинственное поведение, как и моё сегодняшнее не самое лучшее самочувствие, никак не поспособствовало моему спокойствию. Возможно, столь долгое и опасное приключение вовсе не подходит для простой английской девушки, а меня лишь ослепили глупые амбиции и несбыточные мечты. Вдруг это вовсе никакой не знак и не потрясающая возможность, а лишь наивная и опасная фантазия.
5 мая.
В замке.
У меня наконец-то нашлось время описать все странные и загадочные события, что произошли со мной по дороге сюда. Надеюсь, читатель не посчитает мой рассказ фантазиями экзальтированной девицы. Я никогда не жаловалась на недостаток рациональности и спутанность мышления, пусть тому послужит выбранная мною сфера работы, где нет места домыслам и глупым переживаниям, и то упорство, с каким я получала своё образование и теперь добиваюсь заветной должности.
Когда я спустилась из комнаты, чтобы занять своё место в карете, кучер еще беседовал с хозяйкой. Мне показалось, что и он, и присоединившиеся к беседе постояльцы обсуждают меня; по крайней мере, они часто поглядывали в мою сторону. Как я смогла понять — что довольно сложно, ведь я не знаю языков, на которых велась беседа, а языков явно было несколько, судя по разнообразному звучанию слов и тому, что разговор собрал людей разных национальностей, — мнения разделились. Одни глядели на меня с жалостью и сочувствием, другие же — с ненавистью и осуждением. Я постаралась незаметно достать свой многоязычный словарь и отыскать слова, которые смогла разобрать. Найденные значения удивили и несколько напугали меня. Те, кто смотрел на меня осуждающе, часто повторяли «ordog» — дьявол и «stregoica» — ведьма, а их собеседники печально отвечали «áldozat» — жертва и постоянно повторяли слова «vrolok» и «vikoslak», которые обозначают одно и то же жуткое существо, среднее между вампиром и оборотнем, но одно в словацком языке, другое в сербском.