Когда Рамси отвел крестьян на кухню, все облегченно вздохнули. Марлоу вернулся к столу, обменявшись с графиней понимающими взглядами. Напряжение спало, и Розалинда могла вновь обратить свое внимание на присутствующих в зале.
Стефан тем временем вывел девушку в коридор.
— Почему ты поддержала меня, Кэтрин, если считаешь, что я не лучше своего брата?
Она чувствовала его тихое дыхание у своего уха, трепетное прикосновение его рук, и теплая волна захлестнула все ее тело.
— Мой поступок нельзя назвать героическим, — прошептала девушка.
— Можно. Надо иметь большую смелость, чтобы разгневать Розалинду, проведя в замке всего один день. Понимаешь ли ты, что своим поступком вызвала неодобрение людей более могущественных, нежели я?
Нетерпеливым жестом Кэтрин откинула волосы назад.
— Да, понимаю, мой будущий муж! Но этого недостаточно для того, чтобы заставить меня не совершать тех поступков, которые кажутся мне необходимыми.
Лицо Стефана озарилось мягкой торжествующей улыбкой. Он обвил ее тонкую талию крепкой рукой, обещая нежность и защиту.
— Мне кажется, что в результате сделки с твоим отцом я получил вовсе не ту маленькую наивную лисичку, которую не так давно встретил в харчевне.
— Это уж точно! — В глазах Кэтрин мелькнуло негодование. — Вы полагали, что я безмозглая девица! Так знайте, что под этой маской скрывается совсем другая Кэтрин!
Резкие слова Кэтрин обескуражили Стефана. Он нахмурился и выпустил девушку из своих объятий. Внезапно ее высокомерие сменилось лукавой улыбкой, а потом искренним смехом. Впервые за последний месяц Кэтрин смеялась с таким неподдельным удовольствием. Их соперничество в остроумии только начиналось! Стефан оценил ответ и улыбнулся.
Однако веселье их было недолгим. Стефану пора было спешить к отцу.
— Когда я вернусь, у нас будет время побыть вдвоем, — сказал он девушке. — Мне совсем не хочется, чтобы ты оказалась в лапах этих зверей! — он кивнул на дверь, за которой раздавались пьяные возгласы. — Но поверь, это не будет продолжаться вечно.
Глядя вслед уходящему Стефану, Кэтрин знала, что он сдержит свое обещание. С тяжелым сердцем она вернулась в зал и села на свое место за столом. Девушка остро чувствовала, что теперь она далека от этой семьи как никогда прежде.
Марлоу шептался о чем-то с дядей Робертом. После стычки со Стефаном он стал мрачнее тучи. Графиня и ее гости были увлечены песнями менестрелей. Никто из семьи не вспомнил о здоровье графа. Кэтрин всей душой ощущала, что за время ее отсутствия произошли какие-то перемены. И, словно подтверждая ее опасения, Марлоу внезапно поднялся и направился к выходу. Он не успел дойти до середины гостиной, когда из спальни отца раздался гневный крик Стефана.
— Я приказал никогда не оставлять его без присмотра! Где врач? — свирепый голос Стефана эхом отдавался по коридору. — Охрана! Немедленно привести врача!
Стефан появился в дальнем конце зала. Плотно сжатые побелевшие губы, полыхающие яростью глаза, сведенные у переносицы брови, — он был похож на рассвирепевшего медведя, готовящегося к схватке. В три шага он приблизился к Марлоу и вцепился в него, разорвав на нем одежду.
— Я предупреждал тебя, чтобы ты держал подальше от отца свои кровавые руки! Что ты сделал, животное? Подкупил врача? Или сам дал отцу яда, чтобы он уже не смог проснуться?
— Что случилось, Стефан? — у графини прерывалось дыхание. — Джеймс… Граф..?
— Он жив. — Стефан говорил, не сводя потемневшего взгляда с Марлоу. — Но он без сознания. Боюсь, он никогда не придет в себя.
Графиня Розалинда вскрикнула; зажав рот рукой она поторопилась выйти. Роберт последовал за ней, как и несколько слуг.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Стефан? — вкрадчиво произнес Марлоу, вырываясь из рук брата. — Я сидел за столом вместе со всеми.
Марлоу с ужасом оглянулся вокруг. Ошеломленные словами Стефана, присутствующие молча взирали на них. Сэр Рамси стоял неподалеку вместе с двумя охранниками, готовыми при необходимости принять решительные меры. Остальные рыцари стояли поодаль. Некоторые из них были преданы Марлоу, другие втайне испытывали симпатию к Стефану. Но никто из них не собирался открыто демонстрировать свои привязанности, вмешиваясь в ссору братьев, готовых, как свирепые псы, растерзать друг друга.
— Значит, ты не подходил к отцу? — скептически спросил Стефан.
— Не будь дураком! — прошептал Марлоу. — Даже если все, что ты думаешь обо мне, — правда, это не значит, что я могу убить своего отца! Может быть, ты можешь?