Завязав пояс халата, она подошла к камину, чтобы прогнать последние следы ночного холода и согреться. Огонь отбрасывал по комнате мерцающие красноватые блики, отчего лицо Эндрю стало казаться нарисованным светом и тьмой. Он долго смотрел на Кэтрин. Взгляд его был серьезен, в нем читался вопрос, однако Эндрю молчал, ожидая, что Кэтрин сама все расскажет.
– Не могу даже представить, как начать. Надо просто сказать, и все. Тебе известно, что очень многих «Руководство» возмутило и они хотят узнать, кто его автор?
– Известно.
– Более того, кое-кто решился угрожать жизни самого Чарлза Брайтмора.
Глаза Стэнтона сузились.
– Угрожать его жизни? Откуда ты это знаешь?
– Случайно услышала, как лорды Маркингуорт, Уитли и Каруэдер беседовали на рауте у моего отца. Говорили, что хотели бы видеть Чарлза Брайтмора мертвым, что наняли сыщика для выяснения его личности. Сейчас мне стало ясно, что мистер Кармайкл и есть тот человек, которого они наняли. Сегодня ночью он едва не преуспел в своей миссии. Во второй раз. – Она поймала взгляд Эндрю. – Я и есть Чарлз Брайтмор. Я написала «Руководство» и опубликовала его под псевдонимом.
Она ожидала какой угодно реакции, но только не этого непоколебимого спокойствия.
– Должна сказать, ты выглядишь не слишком удивленным.
– Признаюсь, я действительно не удивлен. У меня были кое-какие подозрения. Твоя оговорка прошлой ночью меня насторожила, а сегодня, прежде чем покинуть Лондон, я нанес визит мистеру Байеру.
– Моему издателю? – опешила Кэтрин. – Но ведь он не мог сообщить тебе, что Чарлз Брайтмор – это я!
– Конечно, нет. Я был уверен, что он не может так поступить. К тому же я не хотел привлекать к себе внимания, задавая прямые вопросы. Когда же в разговоре случайно упомянул твое имя, лицо мистера Байера слегка порозовело, а когда я упомянул еще одно имя, он просто побагровел.
– Еще одно имя?
– Ясно ведь, что ты не писала «Руководство» в одиночку. Ты бы просто не сумела, если учесть, сколько всего «впервые» у нас с тобой было. Тут был кто-то еще. На мой взгляд, тебе помогала подруга, миссис Ролстон.
Господи, как этот человек умен! Замечательная черта, но в данном случае весьма неуместная.
– Раз ты и мистер Кармайкл смогли выяснить личность Чарлза Брайтмора, значит, кто-нибудь еще сможет сделать то же самое. Это только вопрос времени. У меня такое чувство, что скоро весь Лондон будет в курсе.
– Я не знаю, вел ли Кармайкл расследование в чьих-то интересах или для себя самого, но он не тот человек, которого наняли лорды Маркингуорт, Уитли и Каруэдер.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что этот человек – я.
Кэтрин почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Она вдруг вспомнила, почему никогда не любила сюрпризов: они так чертовски... удивляют. Если бы она могла, то рассмеялась бы от иронии судьбы. Откашлявшись, она заявила:
– Что ж, мое признание очень облегчает твою миссию. Эндрю удивленно поднял брови.
– На самом деле оно ставит меня в дурацкое положение. Мне очень нужен гонорар, который они предложили.
– Гонорар? И какой же?
– Пятьсот фунтов.
У Кэтрин буквально отвалилась челюсть.
– Да это целое состояние!
– Вот именно. – Он провел ладонями по лицу и тяжело вздохнул. – У меня были планы на эту сумму. – И не успела Кэтрин уточнить, что это за планы, как он продолжал: – Разумеется, ты не должна бояться, что я раскрою твою тайну.
– Благодарю. Но вопрос остается открытым, ведь мистер Кармайкл тоже знает.
Эндрю стиснул челюсти.
– Если он знает о тебе, он знает и о том, что миссис Ролстон тоже в этом замешана.
Кэтрин прижала руки к щекам, чувствуя, что очень виновата перед подругой.
– Как я могла об этом забыть?! Ведь Женевьева тоже в опасности! Надо ее предупредить.
– Согласен, но ты не покинешь этот дом. Рассказать о случившемся может Милтон. Он предупредит и миссис Вилстон, и ее слуг, а для охраны возьмет лакея и Фрицборна. – Стэнтон стиснул ей руку. – Я через минуту вернусь, грейся пока у камина и...
– «Не открывай дверь никому, кроме меня», – закончила Кэтрин за Эндрю.
Эндрю вернулся через десять минут и сообщил:
– Они уже на пути к Ролстон-коттеджу. Беспокойство Кэтрин чуть-чуть улеглось.
– Благодарю.
– Не за что. А теперь вернемся к твоим делам с «Руководством». Я так понимаю, что идея книги принадлежит миссис Ролстон?
Кэтрин кивнула.
– Она сказала, что хотела бы написать книгу, но боль в изувеченных болезнью руках не позволяет ей это сделать, и я предложила ей свои услуги.
Не в состоянии усидеть на месте, Кэтрин принялась ходить по комнате.
– Я записывала под диктовку Женевьевы. Меня так увлекла эта работа! Много лет никто, кроме Спенсера, во мне не нуждался. Я наслаждалась тем, что хоть кому-то полезна. А что касается содержания, то все в этой книге казалось мне завораживающе интересным, я ведь практически ничего об этом не ведала и очень радовалась, возможности научить женщин тому, что и сама была бы счастлива узнать до замужества. Признаюсь, я испытывала какое-то извращенное удовольствие, представляя, какой ханжеский переполох поднимет эта книга в свете. Я наслаждалась от одной только мысли, что смогу хотя бы анонимно отыграться за ту жестокость, с которой многие из них отнеслись к Спенсеру.
Немного помолчав, она спросила, глядя ему в глаза:
– Знаешь, что после рождения Спенсера у меня за спиной болтали люди, которых я считала своими друзьями? Что сказал мне в лицо мой собственный муж? – Она сжала кулаки. – Что для Спенсера не может быть надежды. Его недостаток отвратителен. И что его разум будет, без сомнения, так же изуродован, как нога. Муж сказал, что наш сын не заслуживает того, чтобы унаследовать титул, и что было бы лучше, если бы он умер... – На этом слове голос Кэтрин дрогнул. Она даже не чувствовала, что по ее лицу катятся слезы, пока одна из них не упала ей на руку.
Эндрю обнял ее, пытаясь стереть слезы с ее щек.
– Мне так жаль, что вам со Спенсером пришлось пережить такое невероятно жестокое отношение.
– Но я-то видела лишь своего драгоценного мальчика, – шепотом продолжала Кэтрин. – Видела, как его глаза наполняются болью, и вовсе не из-за болезни. Сыну было больно, потому что очередной представитель «хорошего общества» демонстрировал пренебрежение к нему. – Она судорожно вздохнула. – Но даже в самых диких снах не могла я предположить, что, написав «Руководство», подвергну опасности свою жизнь, а значит, и жизнь моего сына. – Она подняла дрожащую руку и положила ладонь на щеку Стэнтона. – Вот и ты пострадал, Эндрю. Видимо, Кармайкл хотел сегодня ночью напасть на меня, а когда ты встал у него на пути, он набросился на тебя. И мог даже убить.
Эндрю повернул голову и со страстью поцеловал ладонь Кэтрин.
– У меня очень крепкая голова. И у Кармайкла, видно, тоже. Я думал, что послал его в нокаут.
– Кармайкл, – хмурясь, повторила Кэтрин. – Не он ли установил личность человека, который в меня стрелял?
– Именно он. Вот ведь совпадение! А я не очень-то доверяю совпадениям. Если учесть сегодняшнее происшествие, становится ясно, что Кармайкл замешан и в предыдущем. Вероятно, хотел отвести от себя подозрение. Ведь он заявил, что является свидетелем и что видел кто стрелял. Человек, которого арестовали, все время твердил, что невиновен.
Кэтрин отошла от Эндрю и обхватила себя руками.
– Не могу поверить, что «Руководство», каким бы скандальным оно ни было, заставит человека пойти на убийство. Ты спас мне жизнь.
– Не могу даже выразить, какое чувствую облегчение, что все получилось именно так. Он запросто мог убить нас обоих.
– Что ты имеешь в виду?
– Будь там на несколько футов глубже, все могло бы пойти совсем иначе. Я... не умею плавать.
Кэтрин во все глаза смотрела на Эндрю.
– Прости, не... поняла?
– Я не умею плавать. Совсем. Спенсер предлагал научить меня. На нашем первом уроке почти все время ушло на то, чтобы уговорить меня только постоять в воде. – Стэнтон помолчал, потом негромко добавил: – Мой отец утонул, поэтому я всегда боялся воды.