По аллее шагали двое – мужчина и женщина. У каждого в руках было по чемодану.
– Боже! – то ли ужаснулась, то ли восхитилась леди Элспет. – Я же поручила Финчу их встретить. Они что, с само́й станции так идут?!
Когда гости приблизились настолько, что можно было рассмотреть их лица, ответ на вопрос, высказанный хозяйкой Мэдлингтона, стал очевиден. Мужчина двигался тяжело, будто каждое движение причиняло ему муки, и, когда он опустил чемодан на гравий, на лице его проступило безмерное облегчение. Коричневое платье его спутницы запылилось, она выглядела уставшей, выбившиеся из причёски пряди были влажными и липли к шее.
Они сдержанно поприветствовали леди Элспет и с одинаковым вежливым недоумением воззрились на Оливию.
– Это мисс Адамсон, моя компаньонка, – представила её пожилая дама. – Джордж и Виктория уже здесь. Приехали полчаса назад, вы увидите их за ужином.
– Ну, разумеется, Джордж всегда первый, – выразил недовольство Седрик Понглтон. – Я не припомню случая, чтобы…
– Что ты, дорогой, – перебила его Присцилла, – нет никакой разницы, кто приехал первым, а кто вторым, – и она улыбнулась Оливии открытой располагающей улыбкой. – Мы все рады оказаться в Мэдлингтоне и по мере сил помочь с подготовкой к празднику.
Она вслед за мужем вошла в холл и так же, как и он, отказалась передать чемодан дворецкому. Супруги, хоть и выбились из сил во время путешествия, но внесли свои вещи в предназначенную для них комнату самостоятельно, не прибегая к помощи слуг.
Незадолго до ужина снова пошёл дождь. Его освежающие струи застали Присциллу Понглтон врасплох, и ей пришлось поторопиться, чтобы не промочить платье насквозь. Держа над головой охапку срезанных в оранжерее цветов, она бежала по лужайке, наслаждаясь тем, как пружинит под ногами влажная земля, и какой чудесный запах идёт от зелёных стеблей, и в этот момент ощущала такое блаженство, что из груди её чуть не вырвался крик радости.
С недавних пор жизнь её пошла на лад, и Присцилла стремилась удержать то волшебное ощущение приближающегося счастья, с которым просыпалась каждое утро. В холле ей встретился дворецкий, и она, вдруг посчитав нужным объясниться, тряхнула букетом.
– Не правда ли, они прекрасны? – пригласила она его полюбоваться цветами. – Нигде, нигде, кроме как в Мэдли не растут такие великолепные цветы. Наверное, дело в насыщенности почвы минеральными веществами. Уверена, садовник не будет возражать, что я самовольничала в оранжерее.
Хигнетт позволил себе изобразить на лице чрезвычайно вежливое несогласие с этим утверждением, но Присцилла Понглтон не обратила на него никакого внимания и торопливо взбежала по лестнице. Она вошла в комнату и радостно воскликнула, протягивая мужу охапку цветов:
– Седрик, ты только взгляни на них!
Тот лишь хмуро посмотрел на жену и ничего не ответил. Пока Присцилла с сомнением заглядывала внутрь узкой вазы, пытаясь определить, сколько пыли скопилось на дне, он молча, с неодобрением, следил за ней взглядом. Наконец, он облёк в слова то, что его мучило:
– Как думаешь, Джордж уже вывел её из себя своей настырностью? Уверен, что он не преминул воспользоваться ранним приездом, чтобы снова завести ту же песню.
– Я бы на твоём месте не думала сейчас об этом. Леди Элспет предстоит много хлопот перед праздником, и наша задача облегчить её бремя. А вот когда всё успокоится, тебе непременно представится удобный случай обговорить с ней наш план. А до той поры сдержанность – вот лучший советчик.
С этими словами Присцилла подошла к Седрику и положила руки ему на плечи. Ладони её были горячи, разрумянившееся лицо так близко, что он ощутил привычное успокоение, но благодарность за поддержку жены быстро уступила место пессимизму.
– И ещё эта девица… Джордж всё-таки подсунул матери компаньонку. Или это Виктория постаралась?
– Тебе нужно выпить чашку чая и прекратить терзаться понапрасну, – строгим тоном гувернантки произнесла Присцилла и легонько встряхнула мужа. – Крепкого, сладкого чаю. Ты утомился, ты голоден, тебе сейчас всё представляется в чёрных красках. Дай себе отдых, дорогой, тебе это необходимо.