— Вильгельмина, детка, — услышала я голос матушки и с огорчением поняла, что мой хитрый план провалился, — а ты уже выбрала себе ткань по вкусу?
— Нет, матушка, — покорно откликнулась я.
Спорить было бесполезно. Меня, незамужнюю дочь, в мире махрового патриархата все равно заставят сделать так, как того пожелают родители, которые как обычно хотят мне только добра.
— Дина принесла новинки сезона, — с откровенным намеком произнесла матушка.
И я, подавив тяжелый вздох, встала с пуфика, подошла к Дине, портнихе, у которой обшивался весь высший свет, склонилась над ее пухлым альбомом с эскизами платьев и кусочками ткани.
Не то чтобы я не любила примерки и новые наряды. Скорее, была бы моя воля, оделась бы в нечто другое, более современное, то, что сейчас носили на Земле. Но это я… Дина, думаю, пришла бы в ужас от определенных, чересчур откровенных земных моделей. Здесь такое носить вряд ли в ближайшие десятилетия стали бы. Политический строй и общественное мнение не позволили бы.
Но выбора как обычно не оставалось. А потому пришлось нехотя обсуждать с Диной эскизы новых нарядов.
Минут через двадцать, когда обсуждение наконец-то закончилось (мерки со всех членов семьи были давно сняты), я все же смогла удалиться из комнаты.
Наступало время ужина, и я поднялась к себе. Сегодня точно не буду никуда выходить, поем в одиночестве. Сошлюсь на мифическую головную боль, чтобы оправдать свой приступ мизантропии.
Думать ни о чем не хотелось. Настроение, и до примерки не очень высокое, сейчас спустилось сразу на несколько пунктов. Последний серьезный разговор с родителями, состоявшийся трое суток назад, не радовал. На предстоящем балу мне обязательно нужно было выбрать себе жениха. Иначе отец грозился сослать меня в дальнее имение, Уотерхолл, «за постоянные споры и неповиновение родительской воле», как он выразился. Я тогда немного вспылила и предложила отправить меня в Уотерхолл уже сейчас, без лишних танцев на балу. Отец раздраженно передернул плечами, назвал меня глупой непокорной девчонкой и запретил выходить из дома без сопровождения.
Запрет меня не напугал. Было бы чего бояться. Я никуда и не стремилась. Столицу империи, носившую гордое название Партанарат, город великих императоров, я вообще не знала, да особо и изучать не стремилась, а потому и заблудиться не желала. Из-за этого все свое свободное время, которого у меня было довольно много, я проводила в четырех стенах, как и подобает послушной дочери. Ну, якобы послушной, да.
Отец то и дело косился на меня с непонятным выражением на лице, но молчал.
Глава 2
В положенное время служанка, невысокая плотная брюнетка в серой форме, принесла на посеребренном подносе легкий ужин. В этом доме все жили исключительно по правилам и по часам. Ровно в семь подъем, завтрак в восемь, обед в двенадцать, полдник в пять, ужин в семь. Ни единого отступления от графика.
Блюда тоже строго регламентировались. Утром — сладковатая каша, гренки, три или четыре штуки, два кусочка нежирного бекона, подслащенный черный чай с лимоном. В обед — каши, салаты, супы, копчености, жареное мясо или дичь, свежие или тушеные овощи, компот или несладкий сок. В полдник — горячий шоколад или чай, печенье, два-три пирожных. Вечером — опять гренки, только с сыром, творог, чай.
Подобным меню можно было, конечно, наесться. И голодным никто никогда не оставался. Но я всегда, в любом из миров, была за разнообразие. Тем более что фрукты здесь, видимо, подавали не круглый год, а исключительно в сезон. Потому что за то время, что я жила здесь, ничего похожего на фрукты на столе не наблюдалось.
Я съела все принесенное, запила чаем и вздохнула. Сейчас бы выйти из дома, пройтись по бульварам, пусть и рядом с домом, подышать свежим воздухом. Но нет, не поймут. Пальцем у виска покрутят. Странной как минимум назовут. Это простолюдины могут гулять по ночам. Им это позволено. Днем они обычно работают, и времени на прогулки у них нет. В от леди… Леди должны в такое позднее время находиться дома, с семьей, как и предписано этикетом. Нет семьи? Устраивайся гувернанткой или приживалкой. В крайнем случае посвяти остаток жизни какому-нибудь лежачему больному, совершенно не важно, какому. Что значит, ты хочешь жить одна и делать все, что в голову взбредет? Да ты с ума сошла!
В общем, никакой свободы личности, если ты женщина. И никакого личного пространства. Не достойна. Живи семьей. Я пока еще держалась, постоянно активно отбрыкивалась от ненужных знакомств и замужества. Но чувствовала, что в конечном итоге родители обязательно что-нибудь придумают, чтобы сломить строптивую дочь и навязать все-таки ей свою волю.
Спать не хотелось. Сна не было ни в одном глазу. Н все равно нужно было хотя бы притвориться уставшей. Иначе возникнут ненужные вопросы. Так что я вызвала личную служанку, переоделась в ночнушку, длинную, до пят, улеглась в кровать, вздохнула.
Кто бы мне сказал еще несколько месяцев назад, что я, современная землянка, внезапно стану классической попаданкой, да еще и в магический мир, перемещусь не по своей воле в тело дочери герцога и начну отбиваться от женихов. Я однозначно покрутила бы пальцем у виска говорившего и искренне посоветовала бы ему не пренебрегать лечением в спецучреждении. Я терпеть не могла развлекательную литературу, зачитывалась серьезными книгами и все свободное от работы время тратила на улучшение своей внешности. Массажи, косметологи, йога, танцы, тренажерные залы — да мало ли.
Здесь многое отсутствовало, те же тренажерки или йога. От женщины не требовалось быть изящной красивой куклой. Нет, если бюджет семьи позволяет, ухаживай за собой, как угодно. Можешь хоть по полдня на массажах проводить. Никто тебе против и слова не скажет. Все делом занята, не просто так язык чешешь. Но главное — обязательно роди мужу наследника, можно не одного, будь послушной воле супруга, скромной, тихой, тенью мужа, никогда не спорь с ним и не отстаивай свое мнение. У тебя вообще его не должно быть. Что муж сказал, то и делай.
— Интересно, за какие грехи и кто именно меня сюда сослал? Кому «спасибо» говорить за такое «счастье»? — задумчиво пробормотала я. — Что и когда я могла такого совершить, раз уж оказалась здесь?
Очень сильно хотелось домой, к налаженному быто и знакомой жизни. Но с каждым днем я все отчетливей понимала, что отсюда, из этого жуткого патриархального мира, меня никто не выпустит. И такие мысли порой приводили к глубокому отчаянью.
Заснула я поздно — долго ворочалась под грузом несчастливых мыслей. Снилась мне какая-то чушь с грязной водой, ядовитыми змеями и густыми деревьями, через кроны которых не проникало солнце. Я отчаянно старалась найти путь к свету, не попасться змеям, не упасть в воду. Проснулась я утром, злая и не выспавшаяся.
Разбудила меня в нужное время личная служанка — Дарна. Высокая пухлая девушка лет семнадцати-восемнадцати, она служила в этой семье не первый год, знала распорядок дня, привычки господ, умела быстро переодевать и купать свою хозяйку.
Вот последним мы с ней сразу же и занялись.
Вместо ванны здесь стоял огромный чан с водой. При желании в него можно было погрузиться с головой. Относительно современный водопровод наполнял чан за несколько минут. Аромамасла, налитые в воду, помогали расслабиться и успокоить нервы. А проворные руки служанки быстро вымывали и голову, и тело.
В общем, одни плюсы, если не обращать внимания на излишнюю говорливость Дарны.
— Ах, риньяcontentnotes0.html#note_1, — тараторила Дарна, помогая мне мыться, вытираться, а затем и переодеваться в относительно скромное домашнее платье, — говорят, его императорское величество устраивает такой бал! Такой бал! На нем будут все аристократы!