Ты славить его не проси меня -
Днем от свечи не станет светлей,
А что слава - лишь ржа на имени...
Слушай, что я скажу о моем короле
Велена замерла, вслушиваясь в негромкий, печальный голос. В нем была печаль и тоска. Но казалось, за этим пением скрывалось и иное чувство – потерянность.
И одиночество.
И вина.
Встав, Велена, повинуясь неясному побуждению, вышла из комнатки и спустилась по лестнице, нерешительно замерев на последней ступени. Джорах, сидя на длинной лавке у камина, пел опустив голову, легко и просто перебирая струны лютни в своих рук
Пусть о победах другой поет -
Я о бедах тебе спою.
Он видел, как гибнет его народ
И проклял горькую клятву свою.
Мы утратили все - нам осталась лишь честь,
Да слава бесполезных боев,
Да пышных сказаний мишурная лесть,
Да песен хвалебных пустое вранье...
Велена слушала как зачарованная. Никогда она не слышала такой песни и баллады. За Стеной не поют баллад, на Юге не было времени слушать менестрелей, а в Винтерфелле такого не пели…
А когда он в последний бой уходил,
Я понял, что он не вернется назад.
Он сказал, что за все отомстит один.
Я не мог ему посмотреть в глаза.
Матерь милостивая… Велену пробрал озноб. Слова ударили по самому сердцу и встал перед глаза Ардис. Она ведь так же смотрела, как он уходит. Так же знала, что он не вернется назад… а она не могла ничего сказать…
Велена ломано села на ступенях, закрыв лицо руками. Она ведь давно забыла… отпустила… почему же сейчас катятся слезы?
— Не плачьте, – мужчина сел рядом, коснувшись ладонью ее плеча.
И Велена не выдержала:
— Господи, как я устала! – и она заплакала уже не сдерживаясь, и Джорах, миг промедлив, притянул ее в свои объятия.
В первые за пятнадцать лет Велена позволила себе выплакаться. Плакала ли она об умершем Атрее? О Верене, которого не сберегла? Или просто выплескивала в соленых слезах всю свою усталость от бродяжеств, страха и тревог? Она не знала… просто слезы лились и лились, а мужские сильные руки, да теплое объятие дарило то, чего она лишилась казалось безвозвратно – безопасности и веры.
— Расскажите мне все, – негромко попросил Джорах. – Я помогу.
И она рассказала. Все. И о том, откуда родом. И о об Ардисе, и о бегстве из-за Стены. О Торине Дубощите и о Мизинце. Как потеряла одного сына и как была вынуждена поехать к гномам. Обо всем, что было.
— Я не знаю, что делать, – прошептала она в конце.
Джорах молчал. А потом сказал.
— Зато знаю я. И вы правы. Фили нельзя к дяде. Его и там найдут.
— Но… как же? – прошептала Велена.
— Мертвого никто не станет искать, – грустно улыбнулся Джорах. – А если решат, что вы все погибли, утонули в реке… а вы знаете, дурная слава здесь у реки. Говорят чудовище пожирает всех, кто входит в воду. Крестьяне верят… вас никто не найдет здесь. А после… когда о том позабудут, я поеду в Винтерайс. Но не сейчас. Близится сильная буря и она будет длиться очень долго. Дороги заметет, не пройти, не проехать…
*** *** *** *** *** *** *** ***
— Милорд!!
Крик одного из людей, заставил резко развернуть коня, и Фрерин поднял его в галоп, рванув на голос. Из под копыт невысокого жеребца крошевом полетел снег и осколки льда, что плотной коркой встал у реки.
— Милорд… простите, – человек с сожалением отступил от осадившего коня Фрерина.
Тот застыл в седле, неверяще смотря на осколки, разбитой на пополам лодки.
— Чуть дальше мы нашли это, сир, – тихо сказала капитан Тарт, и другой солдат положил у ее ног мокрый, вставший коркой, тюк вещей. Что-то блеснуло и Фрерин, ломано спешившись, медленно подошел к тюку вещей. Наклонившись, он пальцами поддел тонкую цепочку и вытянул ее наружу. В его руках закачался медальон… медальон, со знаком их Рода. Со знаком Наследника Короны.
У его Рода больше не было надежды…
Глава 18 (ч.4)
… снежная буря налетела на земли Севера спустя два дня.
Лисса места себе не находила, отчаянно вновь и вновь поглядывая в сторону окна. Она вновь оценила невероятную щедрость своего отца. Даже в Винтерфелле окна были застеклены лишь в покоях ее отца и матери. И да, в ее и Сансы. Арья всегда ехидно замечала, что она-то не изнеженная барышня. Отчего Санса всегда отчаянно злилась и жаловалась Кейтелин.
Лисса же не обижалась ни тогда, ни сейчас. Смотря в прозрачное, лишь чуть мутноватое стекло, она лишь ужасалась разыгравшейся за окном бури. Даже за стенами замка, снежная метель завывала и яростно билась о серый камень Винтеррайса, так что же творится сейчас вне его стен?!