— Сир Фрерин, — негромко произнес Нэдд Старк, — время пришло сопроводить вашу молодую жену в ваши покои.
Пальцы Фрерина так тесно сжали кубок, что костяшки побели на пальцах. Медленно кивнув, мужчина осушил кубок с вином одним глотком и встал. Повернувшись, он подал руку Лиссе и девушка, встала, оперевшись на руку мужа. В зале это тут же заметили и одобрительно загудели, сразу догадавшись о причинах. В пьяном угаре кто-то издал скабрезный свист, затем кулаки стали отбивать ритм по деревянным столам и в зале вразнобой затянули песню "Снял король корону, королева башмачок".
Фрерин невесело подумал, что поющие, не осознавая этого, почти попали в цель. Впрочем, он тут же выбросил эту нелепость из головы. Стоило им сойти с помоста, как с лавок, насмешливо скалясь-усмехаясь, встали пьяные сквайры людей, некоторые старшие сыновья явившихся лордов Севера, а вслед за ними решительно поднялись и некоторые гномы. Фрерин похолодел, вдруг припомнив свадебные обычаи людей. Когда гости провожали новобрачных в спальню, попутно распевая проклятую песню и чуть ли не силой раздевая мужа и жену. Мужчины — женщину, женщины — мужчину.
Перед глазами так ясно встало видение испуганной Лиссы, с которой силой срывают одежду... что он чуть было не схватился за несуществующий меч у пояса. И чуть не выругался, обнаружив пустоту у пояса.
Не считать же оружием нож у пояса, которым можно лишь мясо нарезать в тарелке?!
Но он напрасно беспокоился. Его и Лиссу окружили полурослики, с воинственно оголенными клинками и ехидно ухмыляющийся Бронн, ставший позади. И желающие проводить новобрачных в постель, разом растеряли интерес. Тем более что к Бронну и полуросликам присоединилось еще двое воинов. Не всем это пришлось по душе, но вино и оставшиеся кушанья на столе, доступные служанки — были куда заманчивей не свершившегося провожания.
И Фрерин выдохнул, мысленно поблагодарив Кузнеца...
*** *** *** *** *** *** ***
Лисса устала, изнервничалась и ей ничего не хотелось. Даже того малого количества вина, что она выпила, оказалось достаточно, чтобы девушку охватила сонная слабость. И бороться с этим не оставалось сил. Так же как не оставалось сил просто бояться надвигающегося...
Двери покоев были закрыты за их спинами и Лисса смущенно посмотрела на — теперь уже, — мужа. Тот сам выглядел весьма утомленным и не пылал особым... вдохновением.
– Леди... кх-м, Лисса, — проговорил тот несколько смущенно, расстегивая застежку плаща. — Прошу прощения, но мне нужно... оставить вас одну... на некоторое время...
При этом мужчина весьма красноречиво посмотрел на темную, неприметную дверь и Лисса сразу поняла, в чем дело. В отличии от нее мужчина пил вполне достаточно и сейчас ему было крайне необходимо... как говорят мужчины "отлить лишнее".
Чуть смутившись, Лисса кивнула:
— Да, сир... я понимаю.
— Фрерин, прошу, зовите меня по имени, — негромко попросил Фрерин, смотря на свою... жену?
— Хорошо, — легко согласилась Лисса, чуть склонив головку.
Фрерин кивнул, и, неловко кивнув, сбежал от нее в ту самую неприметную дверь.
Лисса знала, что вернется он достаточно быстро и по правде не знала, что ей делать. Ждать? Или пройти в спальню? Может ей стоило раздеться и ждать своего мужа в постели? Что именно ей делать? И все же стоило пройти в спальню...
Лисса, чуть прикусив нижнюю губку, неспешно вошла в спальню Фрерина. И сразу увидела большую кровать под балдахином. И стыдно сказать, но в это мгновение девушке хотелось забраться в нее и просто уснуть. Но, увы, вряд ли это осуществимо!
Огорченно вздохнув (страх девушки окончательно решил улетучиться и предоставить девушку самой себе), Лисса потянулась к шнуровке своего свадебного платья. Как и у всех благородных леди оная располагалась на спине. чтобы надеть платье нужна была помощь служанки, чтобы снять оное — не всегда. Лисса давно приноровилась и легко распустила шнуровку платья. Платье скользнуло по молочным плечам, и упало вниз к ее ногам. Нижняя рубаха, юбки... и девушка переступает через них, вступая на холодный каменный пол. Она обнажена и невольно ежиться от того холода, что царит в комнате.
Фрерин застывает на пороге комнаты, смотря на нее. И кажется перед ним изящная статуэтка из белоснежного нежного мрамора. Фрерин судорожно сглатывает.
Пятнадцать лет он был изгоем своего народа... и какая женщина стала бы делить с ним постель?
Ни одна.
Но он был мужчиной, а Лисса, которая и раньше казалась ему весьма милой, враз стала для него желанной. Она оборачивается и огненные кудри оттеняют плечи, приковывая взор к мягким холмам груди и сердце Фрерина пропускает удар. В горле резко пересыхает и он не может, да и не думает об этом, что либо сказать. Он только смотрит на Лиссу, и по венам его разливался жар, охватывая все его существо.