Увы, это было невозможно.
А тут еще служанка стала бормотать за спиной возвание к Матери дрожащим голоском.
— Что ты бормочешь? – несколько резко спросила Лисса, лишь бы отвлечься от страшных мыслей.
— Ох, госпожа! – шмыгнула носом пухленькая служанка. – Я так боюсь! Девки в людской страшали гномами! Нелюдь же, госпожа! Мало ли что у них на уме, а вдруг… кто ж меня-то защитит?!
Лисса резко остановилась и развернулась.
— Довольно! Не забывай, что наши гости благородного происхождения и тебе нечего боятся рядом со мной. Ни сир Торин, ни сир Фрерин, не причинят нам вреда. Тебе ясно?
Голос девушки звучал ровно и холодно, как и должно госпоже говорящей со слугой. И это Лиссу порадовало. Эннет виновато потупилась и пробормотала извинение. И все было бы хорошо, да девушка вдруг поняла, что совсем не знает в каких именно покоях замка расположился сир Фрерин! Хорошо же она будет, если войдет не в его покои, а в покои того же Двалина Два Топора!
Тогда… она из окна от позора выброситься!
И это будет полностью вина Сансы! Вот!
Но что же делать? Через мгновение пришло понимание, как избежать неловкости.
— Иди впереди, дабы я могла видеть тебя, — решительно велена она служанке, растерянно захлопавшей ресницами. – А то станется с тебя «потеряться» по пути к покоям нашего гостя!
Лицо служанки приняло скорбное выражение. Горько вздохнув, пухленькая Эннет посеменила впереди Лиссы. Еле слышно жалуясь себе под нос, Эннет не посмела слишком уж замедлять свой шаг. Очень скоро и госпожа, и служанка, оказались в Левом Крыле замка у дверей покоев сира Фрерина.
Глубоко вздохнув, Лисса подошла к дверям и легонько постучала.
— Да, входите! – послышался голос из-за двери.
Это был голос сира Фрерина. И почему-то от этого стало чуточку легче. Услышь Лисса голос Двалина, или сира Торина, и ее не удержало бы даже воспитание от позорного бегства.
«Не смей трусить! Ты Старк!» — мысленно подбодрила себя девушка, и ее ладонь легла на дверь, открывая ее.
Войти внутрь покоев оказалось настоящим испытанием для девушки. Но внутри покоев… все было настолько обыденно и знакомо, что Лисса на миг замерла, осознавая всю пустоту ее страхов. Кто мог бы причинить ей вред в доме ее отца? Вымыть гостя? Но разве не исполняли туже повинность сотни девушек до нее? Так чего же она так боялась?
Лисса растерянно посмотрела на гнома. Как и говорила мать, ванна уже была приготовлена для него слугами, и сир Фрерин успел раздеться и залезть в воду. В данный момент он расслабленно полулежал в ней, сидя на купальной скамье в деревянной ванне. Его голова лежала на бортике ванной, а раненая правая рука была осторожно пристроена на бортике, дабы не намочить бинты.
— Вы принесли полотенца? – спросил мужчина, не оглядываясь. – Положите, и можете идти.
О, это был прекрасный повод уйти!
Но вместо этого Лисса вдруг сказала:
— Да, мы принесли полотенца.
Мужчина вздрогнул и резко повернулся к ним, изумленно уставившись на нее и служанку.
— Что?! Что вы тут делаете? – почти испуганно спросил он.
Лисса прикусила губу. Ну, и кто тут трусишка? Этот гном-мужчина, куда старше неё, или она?
— Мы пришли помочь вам, сир, — храбро отвечала она. И это стоило сказать, чтобы увидеть круглые, ошеломленные глаза сира Фрерина. — Вы ранены, и мой долг помочь вам.
— В чём?! – запаниковал тот.
Лисса поняла, еще чуть-чуть и она невоспитанно рассмеётся над гостем, что заполошно опустил в воду левую руку дабы прикрыть свое уязвимое место… как будто она, стоя в десяти шагах, могла видеть сквозь стенки ванной и воду!
Подавив улыбку, девушка подошла к столику у ванны и взяла в руки губку. Мужчина подозрительно наблюдал за тем, как она нанесла на губку мягкое мыло из глиняной плошки.
— Вы же не собираетесь, — пробормотал он, сам себе не веря.
Судя по тому, как загорелись краской его скулы… или камин слишком жарко растопили в его комнате, либо… он смущен еще сильнее, чем она сама внутри.
— Собираюсь, милорд, — уж совсем спокойно сообщила Лисса, делая шаг к дернувшемуся мужчине. — Осторожнее!
Правая рука мужчины соскользнула с борта от его неловкого движения и погрузилась в воду. В единый миг Лисса позабыла и страх, и смущение, и всю неловкость, которой и так уж почти не осталось для нее. Подскочив к ванне, она подхватила сира Фрерина под руку, отчитывая его как ребенка:
— Вам нельзя мочить руку! Это вредно для раны! Ну, вот, придется менять бинты! Эннет! Живо пойди и принеси бинты от мейстера Лювина!
Эннет, быстро присев в поклоне, радостно выпорхнула вон из комнаты. Дверь за ней не успела закрыться, как послышался яростный вопль откуда-то из соседних покоев: